Тёма забыл обо всем. Единственная мысль, которая билась в голове: «Хоть бы не кончить слишком быстро». А шансы были велики. Его прошибало до дрожи от мысли, чьи губы сейчас прикасаются к члену. Чей язык прошелся по нему и пощекотал уздечку. И чьи губы… о, боже, сейчас сомкнулись на нежной коже головки.
Вцепившись в простыни, Тёма не смог сдержать громкого стона, когда его член скользнул в горячую глубину рта. Дима не торопился, плавно двигался по стволу, плотно сжимая губы и дразня языком. И эта медленная, тягучая ласка сводила с ума еще больше.
Часто и надрывно дыша, Тёма сдерживал себя из последних сил. Но с каждым новым скольжением таких желанных губ, это становилось сложнее. Ему иногда снились такие сны про Диму. Он мечтал, чтобы они материализовались. И вот сейчас мечта сбывалась. Срывая крышу, выворачивая наизнанку, выбивая дыхание из легких, воплощалась в реальность.
Дима прислушивался к себе. Опасался, что может не понравится. Но ради Тёмы готов был попробовать. И с удивлением обнаружил, что никакой неприязни нет. Он вообще постоянно отвлекался на Тёму, который заходился под ним от удовольствия. Стонал, выгибался, сбивался в дыхании, вздрагивал всем телом. Видеть, как Тёма теряется в наслаждении, которое дарит ему он — было ошеломляюще и невероятно возбуждающе.
Когда Дима вдруг решил ускориться, Тёма понял, что уже на грани.
— Стой! — выпалил он, в последний момент резко оттянув его за волосы. И тут же содрогнулся от прокатившегося по телу оргазма.
Дима заворожено наблюдал, как Тему колыхнуло от наслаждения, как он выгнулся и громко застонал, как струйка спермы брызнула на живот.
— Прости. Но это точно слишком рано для тебя. — Тёма пытался отдышаться. — Это было охрененно хорошо. Спасибо.
— За такое «спасибо» не говорят. — отмахнулся Дима, но явно был доволен собой.
Его неожиданно опрокинули на спину.
— Теперь я хочу смутить тебя и довести до громких воплей. — лукаво подмигнув ему, Тёма начал стаскивать бельё.
Но в дверь, совершенно не вовремя, постучали.
Глава 25
Оба быстро оделись. Тёма, убедившись, что ничего не выдает того, что только что произошло в номере, открыл дверь. Юрка и Женька. Ну кто же еще мог так «удачно» прийти.
— Так, один жив. — Юра сдвинул Тёму с дороги и зашел в номер. — И второй тоже.
Дима хмыкнул и послал его недвусмысленным жестом. Но улыбнулся — переживают друзья за них.
— Живы и вроде бы без новых синяков. — резюмировал Женька. — А ты переживал, что они прибьют друг друга. Милые бранятся, только тешатся.
— Женька! — Дима возмущенно швырнул в него попавшей под руку футболкой. — Сейчас новые синяки появятся у тебя.
— А что я такого сказал? Я ж вас не девочками назвал. Та ну тебя! Идёмте лучше завтракать и разговоры разговаривать.
Тёма нахмурился. Ну начинается!
— Какие еще разговоры? Не о чём тут говорить? — возразил, понимая, что отнекиваться бесполезно.
— Действительно… — ухмыльнулся Женька. — Двое друзей ни с того, ни с сего, вдруг начинают… как бы это покультурнее назвать, а чёрт с ним — трахаться. При том, что один из них гей, никогда не посягавший на друзей, а второй — вообще натурал. Вот совершенно не о чем говорить.
— Вы нам задолжали объяснения. — поддакнул ему Юрка.
Тёма с Димой переглянулись. Вариантов не было. Отделаться от этих двоих нереально. Смирившись, побрели за ними в ресторан. Выбрали самый дальний и малолюдный. Разговор предстоял непростой, лишние уши были ни к чему.
Завтракали молча, сверля друг друга пристальными взглядами. Тёма и в самом страшном кошмаре представить не мог, что когда-нибудь им четверым придется такое обсуждать.
Заказав кофе, Женька с Юркой уставились на них немигающими взглядами.
— Ну! Чего молчим? — первым не выдержал Юрка.
— Спрашивай. Непонятно, что ты хочешь знать. — недовольно фыркнув, Тёма сложил руки на груди.
— Как минимум, когда и как у вас все началось?
Тёма растерялся. И что говорить? Что пьяный Дима ночью полез на него, потому что ему барышня отказала? И что не особо трезвый Тёма позволил себя трахнуть, потому что давно в него влюблён?
— Инициатором был я. — неожиданно выпалил Дима. — Ну вот перемкнуло меня в какой-то момент. Посмотрел на Тёму другими глазами. — подмигнул растерявшемуся «соучастнику преступления». — Не спрашивайте, почему. Я не знаю. Но готов любого прибить, кто попытается к нему клеиться.
— То есть вчера это была прилюдная сцена ревности? — хохотнул Женька. — Ну вы, братцы, конечно даёте. Половина отеля слышала ваши разборки. А дальше-то что?