А, да, забыла сказать! Угадайте, кто мой начальник? Конечно же — Сокол! Вот, так и знала, что мне опять «повезет»! Наше с ним отношение друг к другу, так и не изменилось. Что ни день — мы обязательно поссоримся, иначе все наперекосяк!
Единственное отличие, — я теперь называю его просто Киром.
Желтоглазый, чисто из вредности, продолжал называть меня Ехидной. Это прозвище приклеилось намертво. За неделю, мы с «начальством» успели основательно друг друга достать.
Кир мне уже поперек горла, в кошмарах снится! В те редкие дни, когда удается действительно поспать.
Я часто задаюсь себе вопросом: а Стражи знают, что такое сон?!
Соколу, похоже, плевать на то, что мне, вообще, не обязательно работать, достаточно просто появляться в ОСС, время от времени!
Нет же! Оставляет на дежурства, причем чаще, чем всех! Под предлогом: «ты мне еще спасибо скажешь, новенькая».
Звучит неубедительно. Мне кажется, это изощренная месть. Понять бы еще, за что...
И (что больше всего бесит!) на задания-то не берет! Зараза такая...
Ну, ничего, я еще отыграюсь...
Вот, и сейчас, я отсыпалась после очередного дежурства, прямо за столом, когда даже папка с бумагами (которую я использовала вместо подушки) кажется такой мягкой-мягкой...
— Не спи, красавица, замерзнешь! — выдохнули прямо в ухо.
— Пошел к черту, Сокол! Дай сон досмотреть... — пробубнила я.
— Ты как с начальством разговариваешь?! — пробасил парень строго.
Он еще и поясничает! Хотя, мне-то что? Главное — поспать. Хотя бы часа четыре...
— У вас новенькая? Интересно! — раздался незнакомый женский голос.
Я все-таки приподнялась над папкой и приоткрыла один глаз.
Рядом с Киром стояла миловидная девушка — пшеничная коса перекинута через плечо, выбеленная косая челка, падала на песочно-карие глаза; лицо блондинки, от виска до скулы, рассекал длинный зарубцевавшийся шрам.
Изъян приковал к себе взгляд, я поспешно отвела глаза.
— Расслабься, я привыкла. — Улыбнулась уголком рта, блондинка. — Я Ирена.
— А она Ехидна. — Представил меня Кир.
— Да не Ехидна я! — я вскочила со стула, он упал на пол. Весь сон сразу развеялся. — Достал, начальник!
Ирена сказала, что старая знакомая Кира. Она стажируется здесь, но только чуть помладше, поэтому ее «обучают» отдельно.
Сокол что-то саркастически заметил, а я была слишком злая и невыспавшаяся, так что, в ответ на это, пригрозила, что, если желтоглазый будет меня и дальше доставать — уеду к маме в Москву, и он меня больше не увидит!
Рыжий рассмеялся и слегка издевательски спросил, когда свадьба; Алена предупредила, что будет подружкой невесты; Сокол благоразумно промолчал.
Я выскочила из департамента, шаги отдавались гулким эхом в пустых коридорах.
Как Сокол умудряется не спать ночь, а на работу приходить отдохнувшим и свежим? Я же, по дороге к выходу, периодически щипала себя, лишь бы не уснуть на ходу.
Сокол догнал и повесил какой-то кулон на шею, дав инструкции использовать только в крайнем случае. И добавил, что нужно только сжать украшение, и он появится.
К слову: к маме я, действительно, поехала. Нужно отдохнуть от магии. Сутки, а лучше — двое!
Как только приехала, скомкано пробормотала: «привет» маме и Марине, чтобы побыстрее подняться в свою комнату. А там было прибрано.
Странно, на маму не похоже. Да, и ладно!
Голова коснулась подушки, и я сразу провалилась в сон без сновидений. Проспала не менее суток, на рефлексах вставая только в туалет. После сна, первым делом, поела, потом приняла горячую ванну с ароматной пеной. Кайф!
Первые дни все было спокойно. Я знала, что вопросов не избежать. Сдалась Маринка, спросив, откуда украшение.
А про кулон-то я и забыла...
Садясь в мягкое кресло с чашкой мятного чая, уклончиво ответила, что от друга.
Тут же поймала себя на мысли, что скучаю. Да-да, скучаю по Соколу, сама в шоке. Просто здесь так спокойно, никто ни на кого не рычит...
— Чего такая кислая? — спросила сестра.
— Мозг вынести некому... — Вздохнула я.
— А зачем кому-то мозг выносить? — не поняла Маря.
— Эх, доча-доча, без этого жить неинтересно!
Мама, в джинсовый шортах и рубашке, завязанной на животе в подобие топа, с бокалом вина в руке, подошла и спросила, красивый ли друг.
Что за вопросы?!
Я повела плечом, дескать: «ну, не знаю» и отхлебнула из чашки, подумав, что Инесса Лебедева, как и всегда, в своем репертуаре.
— Значит, красивый! — подвела итог женщина, с улыбкой. — Я требую внуков! — безапелляционно, сказала мама.
Я едва не захлебнулась чаем. Марина, щедро, хлопнула меня по спине.
Какие внуки?! От кого?! От Кира?! Если у меня и будут дети, то точно не от Сокола!
А, может, я, подсознательно, боюсь повторить судьбу матери?..
Мама взяла девичью фамилию. Мол: «я отказываюсь носить фамилию подлеца, который нас бросил!» Марина тоже стала Лебедевой. И только я, такая бессовестная, осталась Девиер.
Папа пропал, когда мне исполнилось шестнадцать, и никто точно не знает, бросил он нас, или нет. Это, конечно, малодушно, но отца я всегда любила больше, и хотела жить с ним. А из-за того, что родитель пропал, все мои планы осыпались прахом. Я отсчитывала дни до своего восемнадцатилетия. Время тянулось мучительно долго. Мама с Мариной не понимали, что со мной происходит, даже психолога вызывали, «лечить». Тот прописал таблеточки, и ушел. А я осталась ждать. Когда наступило семнадцатое число сентября месяца, я тихо собрала вещи и ушла по-английски.
Да, это подло, даже спорить не стану. Но по-другому я тогда просто не могла.
С тех пор живу в Петербурге, в трехкомнатной квартире и не шикую особо. Навещаю маму раз в месяц.
Инесса уже давно меня простила и не жалуется. Хотя, зная маму, она даже не скучала. А, вот на счет Маринки... Не могу сказать наверняка.
— Отомри! — крикнула Маря, я моментально проснулась.
Наскоро выхлебала давно остывший чай, и оделась.
— Мам, я пойду, проветрюсь! — крикнула у порога, обувая вторую кроссовку.
Женщина только махнула рукой, неспеша, отхлебывая золотистый, пузырящийся напиток из бокала.
Я вышла под набирающий силу солнцепек, щурясь из-за непрошеных лучей, и старясь избегать большого скопления людей.
Этому была своя причина: недавно, я начала замечать фигуры в темных плащах, будто кто-то следит за мной... А началось это, как только я покинула пределы Академии...
Стоп! Амина, это уже похоже на паранойю!
И вот, опять.
Мужская фигура в черном плаще смотрела на меня из-под надвинутого на глаза капюшона. Я шмыгнула в подворотню быстрее, чем успела об этом подумать.
Сердце, сначала, пустилось в галоп, а потом ухнуло в пятки. Обычно, когда так происходит, на меня нападает страх.
Вот, и сейчас, паника не заставила себя ждать, накатывая сносящими крышу волнами.
Я уже чуть не схватилась за злосчастный кулон, но в последний момент одернула себя: не стоит пугать Сокола, просто из-за того что я словила «глюк».
Я опасливо высунулась из своего укрытия. Никого, кроме сонной толпы. Показалось.
Пекло резко сменилось сильным ливнем, упругие струи которого стояли непроходимой стеной. Чем безмерно обрадовали уставшую от жара меня.
Солнечный диск неумолимо катился к закату, стало прохладней. А я все продолжала гулять, по-детски шлепая по лужам отсыревшими кроссовками. Любимая джинсовка отяжелела от воды, но мне было все равно; я тихо радовалась, что можно спокойно улететь в детство, и тебя никто не будет за это отчитывать, и молча, продолжала вдыхать пропитанный озоном воздух.
Вернулась домой поздно. Под деланно-взволнованные восклицания мамы и искренние Маринины ахи, я скинула хлюпающую обувь и, отмахнувшись от родственниц, как от назойливых мух, чинно, оставляя после себя мокрый след, прошествовала в комнату.