После таких новостей раскололась и алоглазая: призналась, что недавно решилась вновь заниматься с клановым наставником по выходным, а на каникулах планирует пройти углублённый курс ежедневных занятий. Что, как она надеется, повысит её и так немалые боевые возможности за счёт использования расовых способностей. Кое-что в словах Мел-тян показалось мне странным, даже неправильным — например, почему использовала слово “решилась”, и почему сейчас, а не (что было бы логично) после почти успешного покушения? Но переспрашивать, конечно, не стал: в клановые тайны без нужды лучше не лезть. Особенно в тайны таких кланов как вампирский Дом: узнаю, так толку для меня, не вампира, решительно никакого…
Так вот, об эффекторе силового щита, всё-таки. Прямых попаданий выпущенных метателем снарядов он выдержал, отклонив, ровно восемь — после чего аккумулятор сдох. Это очень хороший результат, учитывая вес шариков от подшипника: получается, у меня неплохой шанс выжить, даже если получу очередь из автомата на пол-рожка или попадание пули, выпущенной из тяжёлой снайперской винтовки. Гранатой меня тоже с первого, а то и со второго раза не достать — если, конечно, не закатят совсем уж под ноги, внутрь сферы щита. После чего из боя лучше убираться и прятаться подальше, часов на двенадцать — именно столько от розетки нужно заряжать аккумулятор до показателя 100 %.
В общем, повторюсь, стоило признать: теперь экипирован я если не прекрасно, то очень хорошо. Во всяком случае, с такой защитой и оружием впору моим друзьям начинать прятаться за меня, а не наоборот, как раньше. Не нужно также сбрасывать со счетов наличие у меня Фаи, придающей дополнительную боевую устойчивость. Пусть я не могу толком воспользоваться всеми функциями симбионта — запустить кровавую регенерацию, если прижмёт, натравив борзую на врагов, я не постесняюсь.
Таким образом выезды отряда больше не грозят превращаться для меня в русскую рулетку… Каждый раз. Но серьёзная опасность пострадать из-за отсутствия подготовки, если что-то пойдёт не так, всё равно оставалась реальной. А оно рано или поздно пойдёт, разумеется. И теперь уже с этим надо было что-то делать. Глупо погибать не хочется — мне ещё любимую с того света вытаскивать.
Самый доступный и очевидный вариант получения не только знаний, но и навыков действия в боевой обстановке я до последнего отодвигал в сторону, пытаясь найти другое приемлемое решение. Книги, по здравому размышлению, не годились: слишком много слишком общей теории, даже если мне удастся каким-то раком достать армейские или спецполицейские методички. Нужен опытный наставник, прежде всего способный быстро и эффективно определить, чему научить каждого из нас.
Бывший армейский офицер, имевший дело со спецоперациями в городе? Скорее всего такие дяди или продолжают работать на государство, или с комфортом устроились в кланах на должностях типа “начальник службы безопасности”. Экс-полицейский? Та же ситуация. А если я и найду неудачника, не попавшего никуда, покинув службу — так он наверняка и научить ничему не может.
Кроме того, ещё одно важное соображение: и военный, и полисмен — оба командовали отрядами, подобранными в плане личных сверхсил и снаряженными по принципу единообразия, это даже я понимаю. Как ни крути, школьники, вооружённые кто во что горазд — совсем другой контингент. В работе с которым есть свои, особые специалисты. Кураторы ОССС.
Чёрт! Как не хочется того признавать — всё же придётся идти на поклон к Ишимуре. Только сначала надо крепко подумать, что ему сказать и что предложить за помощь. Хотя со вторым как раз понятно: деньги. Не выглядит тайчо состоятельным человеком, да и место службы у него едва ли не худшее среди коллег: муниципальная школа-интернат. Плакали мои остатки миллиона йен, похоже. А ведь гада ещё и убедить нужно: я же себе определённую репутацию создал в его глазах, и тоже отнюдь не лучшую. Ксо! Нет, горячку точно пороть нельзя, нужно действовать наверняка. И лучше — после начала каникул, когда в школе лишних ушей поубавится.
Глава 7
7.
На приём к врачу в российское посольство я записался на первый же день каникул: сразу развязаться со сдачей генетического материала, не откладывая в долгий ящик. Заодно и к Колоскову загляну. В самом деле, не мог помощник помощника посла не знать, что американцы всем дают жёсткий отлуп при обращении? И ведь всё равно зачем-то мне посоветовал к ним обратиться. Дипломаты словами просто так не разбрасываются, так что — может, это я чего не так понял?
Признаюсь честно: проблемы гражданства, пока я уже привычно пересаживался из электробуса в электробус, меня волновали мало. Просто отрабатываю важный, но совершенно сейчас никак от меня не зависящий задел на будущее — чего тут думать-то? Другое дело — приближающийся разговор с Ишимурой.
Эх, существуй приписанные мне невропатологом госпиталя паранормальные способности в действительности — париться бы не пришлось! А так… Вести беседу нужно будет — словно по минному полю идти… Это если куратор вообще согласится со мной говорить.
Проблема в том, что я практически не знал руководителя Отряда Содействия школы-интерната “Хиро” как человека. Нашего тайчо ну никак нельзя было назвать открытым в общении — скорее, ровно наоборот. Даже манера ёрничать и издеваться над первоклашками определённо являлась маской. Хорошо отработанной, привычной — но маской. Которую я буквально на минуту сбил с него однажды, помахав диктофоном у лица. М-да, явно не тот факт, который я смогу обернуть в свою пользу.
С другой стороны — Ишимура-сенсей всё же помог нам советом, причём хорошим. Именно помог, хотя выглядело со стороны так, будто я вынудил куратора поделиться информацией. Складывается впечатление, что у мужика острая идиосинкразия на любые инициативы “снизу”. Хмм. А вот этим, пожалуй, можно и воспользоваться…
— Пииип!
Я шагнул назад и озадаченно уставился на рамку металлоискателя. В прошлый раз я прошёл охрану вообще без всякого напряжения, сразу выложив из кармана единственный металлический предмет: ключи. А теперь-то что… Ох, я идиот!!!
Стараясь не выдать лицом обуревающие меня чувства, я за шнурок вытянул из-за шиворота флешку и неохотно положил рядом с ключами. В этот раз детектор промолчал, зато оживился охранник:
— Носитель информации? — вопрос был задан явно для проформы. — На территорию посольства можно проносить только по специальному разрешению. У вас его нет?
— Нет, — согласился я, мысленно костеря себя последними словами. Вот где была моя голова?! — Можно оставить у вас?
Кто бы знал, как мне тяжело дались эти слова и ровный тон! Хорошо хоть я проглотил так и лезущую на язык фразу про то, что это очень ценная для меня флешка: верный способ привлечь к предмету и себе совершенно ненужное внимание местной службы безопасности! Я ведь из похорон Зэты никакой тайны не делал, более того, сам сообщил Колоскову, что информацию об отце узнал на кладбище собора, не сказав, правда, что там забыл. Но выяснить ведь — вообще не проблема, достаточно настоятеля расспросить. Стоит мне проявить хоть какую-то реакцию — и сложить два и два будет проще простого! Вот я деби-ил…
— Конечно, мы же не аэропорт какой-нибудь! — гордо отозвался секьюрити.
Подцепив флешку за шнурок (я едва не дёрнулся!), он отнёс её к неприметному стеллажу сбоку от своего рабочего места. Взамен вернул “номерок”, выдавленный на кусочке пластика с закруглёнными уголками. Умилился бы привету с родины, если бы не моё сейчас состояние.
Боюсь, когда я отходил от поста безопасности, моя походка выглядела слегка деревянной: так и тянуло повернуть голову, выискивая взглядом информационный накопитель на полке. Только спустя минуту моё сознание всё же родило разумную мысль: за спиной у секьюрити всё то, что оставила мне от себя Зэта, едва ли не в большей безопасности, чем в банке. Во всяком случае, из банка содержимое ячейки могут выдать полицейским по ордеру, а вот из дипломатической миссии выковырять искомый предмет можно только взяв здание штурмом.