Секунду Леман боролся с собой, затем, решив не перечить, нехотя отдал парашют. Вполне вероятно, что этот Радхакришнан вроде как вождь племени. Сделал вид, что не понял насчет старшего - хм! Да назови он себя князем, царьком, сатрапом, ярлом, базилевсом или паханом - какая разница! Вождь есть вождь, как бы он ни назывался, пусть даже ничтожнейшим среди ничтожных, если у окружающих одна и та же мания. Уже то хорошо, что не попытались убить чужака. Режим здесь, похоже, либеральный…
Интересно, почему нельзя уйти от них прямо сейчас? Чего проще - сложил парашют, разбежался и сиганул. Попробовавши раз, входишь во вкус, во всяком случае, перестаешь бояться. Можно спуститься на уступ ниже, а можно попытаться поймать сильный восходящий поток…
Не то чтобы Леману хотелось это сделать, но запрет слегка задел за живое. Либерализм, но с принуждением?
В любом случае надо сначала осмотреться, а потом уж показывать когти. Если понадобится.
Назвавший себя Радхакришнаном не вернулся - отдав парашют одной из женщин, тут же принявшейся кутать ноющего ребенка, вновь взялся скрести кожу. Больше никто не подошел. Леман ловил на себе заинтересованные взгляды, и только. По правде говоря, не чрезмерно заинтересованные. Может, по местным обычаям, от чужака требуется какое-то специальное приветствие или иное ритуальное действо? Нет, не похоже…
Ясно, что гости на этот уступ иногда заходят. Залетают, а может, и заползают, если они хорошие скалолазы. Не чересчур часто, по всей видимости, не каждый день, но и не слишком редко, потому и не вызывают удивления. Такое впечатление, что гость может вести себя так, как ему вздумается, лишь бы не раздражал хозяев…
Он решился на эксперимент. Подошел к компостной куче, на ходу расстегивая комбинезон: те аборигены, что были лицом к нему, немедленно отвернулись. Ага, понятие об интимном еще не растеряли… ну и ладно. Леман без толку постоял над кучей, застегнулся.
Интересно, а поесть дадут?
Он огляделся. Никто уже не обращал на него внимания. Нагая купальщица оказалась женщиной не первой молодости, вышла из-под водопада, неспешно и, как показалось Леману, напоказ, обтерла тело комком какой-то ветоши и, небрежно драпируясь на ходу в подобие грубой туники, прошла мимо. В одежде она выглядела лучше.
– Эй! - негромко позвал Леман.
– Да? - Женщина остановилась.
Легкое любопытство нарушало безмятежную доброжелательность ее лица.
– Прошу прощения, я тут нездешний…
– Вижу.
– Словом, мне бы поесть…
Женщина склонила голову набок и несколько мгновений пристально изучала чужака.
– Сильно голоден?
Леман только кивнул. Рот моментально наполнился слюной, кадык непроизвольно дернулся.
Женщина молчала. По-видимому, кормить чужаков задаром здесь не принято. Значит, не совсем дикари, подумал Леман, хмыкнув про себя, значит, не так уж безнадежен этот мир…
Он разделил комбинезон на штаны и куртку, переложил нож в карман штанов, а куртку протянул женщине.
– Годится в уплату?
Женщина долго изучала ткань и покрой, вертя куртку так и этак, покачивая головой и временами удивленно присвистывая.
– Плохая одежда, - определила она наконец. - Но одной сытной кормежки стоит. Жди, я принесу.
Еда оказалась на удивление вкусной - холодная каша из зерен уже знакомых злаков, сдобренная пряной травой, с кусочками незнакомого мяса. Да еще ковш напитка, в котором Леман опознал пиво - странное на вкус, но несомненно пиво. И неплохое! Леман почмокал губами. Кой черт неплохое - отменное! Да за один рецепт этого пива любой пивовар из тех, кто сбывает свою продукцию поближе к военным базам, без колебаний заложит шакалью свою душонку и последние штаны в придачу! Узнать бы рецептик да не продешевить…
На миг Леман даже испугался мысли, что спасательная команда подберет его раньше, чем он узнает рецепт, но быстро опомнился. Какая такая спасательная команда? Капсула погибла, это ясно, и вряд ли его найдут без радиомаяка. Станут ли заглядывать в каждый каньон, обшаривать каждый уступ? Вряд ли. Еще рано терять надежду, но и слишком обольщатьс» тоже не стоит.
– Доволен? - спросила женщина.
– У-мм, - сказал Леман. - Неплохо. А пиво просто божественное.
– Ты что, из религиозной общины?
– Нет. А ты?
– И я нет. Радхакришнан - тот немного проповедник, даже имя себе сменил - вообще-то его Михаем зовут. Но не хочешь его слушать - пожалуйста. Не заставят и не прогонят. Уступчивость превыше всего, верно?
На всякий случай Леман кивнул.
– Я спросила только потому, что ты сказал «божественное». Странный оборот. Откуда ты?
– Издалека. - Леман решил не уточнять.
– Это я и так вижу. Говоришь с акцентом. Одежда у тебя такая, что сопреет за год. В твоих краях так шьют, да? У вас что, птицекрылов нет?
– А у вас? - спросил Леман.
– Сколько угодно. Как везде. Птицекрылы только Сумрачных уступов не любят, но ведь там никто и не живет… Или ты все-таки оттуда?
– Сумрачные уступы - это где?
– Везде, куда солнце не заглядывает. У вас не так, что ли? У нас-то каньон хороший, три урожая в год снимаем. Сам видишь, сколько тут людей. А на нижних уступах еще больше.
– А на верхних?
– Верхний жилой над нами всего один. Выше плохие уступы: и узко, и холодно. Там только охотники иногда бывают, но они ведь летуны, им там не жить. - Женщина посмотрела не него испытующе. - Странный ты все-таки… У тебя с головой все в порядке?
Леман кивнул.
– Так ведь я не навязываюсь, - сказала женщина, помолчав. - Не хочешь рассказать о себе - твое дело. У нас обиход понимают, неуступчивых нет. Ты к нам надолго?
– Не знаю. Как получится.
– Если тебе нужна твоя куртка, возьми ее обратно. Ты можешь рассчитаться за еду другим способом. Понимаешь, мой последний мужчина ушел к верхним, и у меня уже давно никого не было…
Леман подавился куском.
– Ты серьезно?
– Я всегда серьезно. Между прочим, меня зовут Идрис. Так что: да или нет?
– Еще не знаю, - пробормотал он. - Вот так, сразу…
– У вас это бывает не сразу? - фыркнула Идрис. - Слушай, откуда ты такой чудной явился? Тебе нужно время, чтобы понять, хочешь ты женщину или нет? Если да, ты спишь под моим одеялом. Если нет - спишь один, и никаких обид. Какое я имею право мешать тебе мерзнуть без твоего согласия?