Взгляд невольно привлекло самое крупное из висящих за стеклом объявлений. Завивающийся шрифт гласил: «Выбор претендентки для участия в турнире Ведьминского ока пройдет третьего октября в аудитории «666». Напрягая свои сохранившиеся извилины, я таки поняла, что это счастье наступит прямо завтра. А также невольно улыбнулась над номером аудитории. Забавно, видимо, выбранную ведьму поселят в комнату тринадцать и заставят перед турниром прыгать на одной ноге семь раз. На счастье. Впрочем, видимо, у Первого мира было больше схожестей с нашим, чем я думала. Как минимум название месяцев.
Приписка на объявлении также гласила: «Мы не запрещаем участвовать всем желающим, – этот кусок текста был прописан совсем мелким шрифтом, зато затем в краске на огромные буквы не поскупились, – но почти уверены, что место претендентки займет ведьма с элитного факультета старше третьего курса. Все прочие ведьмы должны понимать, что отбор не будет являться оправданием для пропуска занятий, если вы окажетесь не избранной».
Воу, тот, кто писал это объявление, не шибко заинтересован, чтобы на отбор являлись первокурсницы или второкурсницы с прочих факультетов. Но зато иллюзию выбора они создали не хуже, чем у меня дома.
«Для отбора будет приглашен специалист из другой академии». А вот это уже интересно. Я не шибко рвусь в участницы этого странного турнирчика, тем более что о мире ещё ничего не знаю да и даже яйца с помощью магии не сварю, но вот шанс дать посмотреть на себя другому высокопоставленному магу – это вам не хухры-мухры. Возможно, это даже решит мою проблему раньше, чем предполагала профессор Пик. Что ж, тогда решено. В полдень в аудитории шестьсот шестьдесят шесть. Конечно, придется пропустить парочку занятий, но… мне не привыкать. Интересно, в Первом мире можно подделать справку, чтобы откосить от пар?
Довольная продуманным планом и подарком судьбы, я ещё какое-то время поблуждала по коридорам, почти потерявшись со своим топографическим кретинизмом, но всё-таки нашла свою комнату.
— Николка, я придумала, как нам выйти из нашего печального положения! – прямо с порога вострубила я.
Но тут мой чуткий нюх уловил странно знакомый запах. О, мой нюх был «чутким» только в одном конкретном случае – когда дело пахло алкашечкой. Одну из бутылочек, взятую с собой с утра, Пашка привез мне от своего дядьки-винодела. Винишко его пахло – будь здоров, зато на вкус было райским нектаром. Я даже пару раз интересовалась у Паши, может, его дядька Нузар на самом деле держит не винодельню в Грузии, а десяток ангелов в заложниках?..
Кота нигде было не видно, зато взгляд тут же привлекла моя разграбленная сумка. Ох, пушистый, ведь на самое ценное посягнул!
— Николас! – со всей серьезностью и требовательностью ещё раз позвала я.
Дело, знаете ли, не шуточное. Я и за меньшее готова была отдать маминого Барсика на кастрацию когда-то.
— Не ори, – это прозвучало даже не кошачьим голосом, а прямо стариковским кряхтением.
Доносилось оно определенно из-под кровати, куда я моментально и кинулась. Быстро нащупав нечто пушистое, я схватила кота за хвост и вытащила на свет. Этот паразит «вытащился» вместе со своей миской, которую крепко обнимал передними лапами. И уж это была не пластиковая посудина за сто рублей из петшопа. Натуральный хрусталь с золотыми вставками, в которых ещё и переливались какие-то драгоценные камни. А на дне его плескалось моё русское винишко за двести рублей из супермаркета по скидке. На секунду даже стыдно как-то стало…
— Николас, что ты творишь? – я попыталась отнять у него миску, но он приклеился к ней как банный лист. – Ты что, правда наклюкался моим вином?
— Это не вино! – яростно разнылся он, повиснув на поднятой в воздух миске. – Это мои растоптанные надежды! Убитые мечты! Это моё разбитое сердце! Кровь из него превратилась в ядовитый нектар, в котором я смогу утонуть и сгинуть на-всег-да!
У меня не было слов. Одни эмоции. И те матом. Быстро заглянула обратно под кровать, и да, чёрт возьми! Этот пушистый успел опустошить каждую из пяти бутылок!