-"Д… Дафна?» — с изумлением в глазах спросила она.Моё сердце замирало от понимания того, сколько лет прошло с момента нашей последней встречи.
«Сестра?» — неуклюже ответила я, едва веря в то, что я вижу. Она мягко улыбнулась, и искра загорелась в её тёмно-карих глазах. Этот знакомый взгляд напоминал мне о том, как редки и ценны наши встречи.Аккуратно обняв меня, запах ловушки от моли проник ещё глубже. Казалось, ничего не изменилось, а в объятиях Анны я чувствовала, что хочу остаться там навсегда. Другие люди немного смущались, узнав, что у меня есть «сестра». Седые волосы ее плетью ласкали моё лицо. Отстраняясь, она произнесла с чистым и мелодичным голосом слова, которые зазвучали в моих ушах. Радостная улыбка на её лице сменилась выражением сочувствия.
«Я очень сочувствую тебе и всему, что происходит в ВДА. Буду стараться делать все, что в моих силах,» — сказала она, опустив взгляд и сложив руки на животе.
С прикосновением рук к ее плечу, я успокоительно шепнула:
«Все будет хорошо». Анна лишь немного приподняла свой нос и старалась сохранить спокойствие. После того, как я объяснила всем ситуацию, мы начали двигаться вместе, похожие на некую секту, сливающуюся с темнотой. Я не стала тянуть и раздала каждому свои указания:
«Изобелла, сфотографируй окно как потенциальную улику, а также все, что видишь дальше. Я указала на разные части квартиры. Фотографии автоматически появлялись на экране фотоаппарата после знакомого щелчка.
Призывая других, я просила снять отпечатки пальцев с некоторых объектов. Все сразу надели специальные маски и перчатки, после моего предупреждения. Попросив Анну пройти со мной, мы остановились возле одноместного деревянного шкафа. Взглянув друг на друга, мы поняли без слов, что там, с большей долей вероятности, находится труп. Одновременно потянув за ручку двери, она со скрипом открылась. Перед нами предстала весьма отвратительная картина, от которой многие могли бы испытать отвращение и рвотный рефлекс.Даже сквозь маску я могла ощутить резкий запах, который начал казаться мне уже привычным, но он слегка изменён. В нашем случае прошло уже более двадцати часов, судя по первоначальному запаху чеснока и краски, смешанному с сладостью и прилипшей к стене шкафа плотью.Он был так искалечен, что его почти нельзя было узнать. Визуально пройдясь по телу, можно было увидеть, что всажено больше десяти пуль. Оттенок кожи, виднеющийся на руках из-под зелёной косухи, напомнил мне кожу Анны. Она серая и с синевой, а про голову можно промолчать — этот «пазл» уже не собрать. Попросив подойти всех, мы открыли «занавес». У всех на глазах был ужас или печаль. Не каждый день увидишь своих мёртвых коллег по работе расправленных таким способом.Вызвав другую бригаду, мы завершали сбор улик, но оружие убийства так и не было обнаружено. Заметно, что диван не раздвигался и не был перемещён, в ванной не было лишних щёток и женских предметов, а отсутствие совместных фотографий в рамке намекало на явную мысль: либо они поссорились и расстались, либо он убил её Эти два варианта равновероятны. Первый вариант может произойти в любое время, и второй вариант мог прорасти на его почве. Лонджен мог убить из-за ревности или просто из-за расставания, искусно заметая следы. Информация, протекающая через него, тесно связана с преступностью. Изучая целостность, он мог запомнить некоторые вещи и возможные ходы, как совершить «идеальное убийство». Как я всегда говорю, каждый человек способен на преступление в определённых обстоятельствах, соответствующих игре гормонального фона. Оно может быть спонтанным или тщательно продуманным. Выбирай, какое хочешь. Обычно за людьми в любом детективном агентстве следят особо из-за владения конфиденциальной информацией или навыками, но никогда не удаётся уследить со всеми, и происходит интересная загадка. Когда доставят тело в морг и вскроют, а квартиру обработают от запаха, думаю, разгадка придёт сама. Пока остальные ждут, я имею заслуженное право идти по делам. Анна поспешно собирала вещи в свою сумку. Намекнув ей глазами на выход, мы вышли на крыльцо.Я виновато промолвила ей то, что хотела сказать, моля о просьбе. После моих слов её лицо стало серьёзным, а губы превратились в нитку. Присев, она опустила голову и закрыла лицо руками, но не плакала. Волнистые волосы прикрыли ее вид, словно отгородясь от мира.