— Просто супер. Один песец сменяется другим.
“Спасибо за помощь, Ди. Я поменяю сим-карту и постараюсь в ближайшее время не пользоваться карточками. Уеду сегодня же”.
Как бы я не хотела обосноваться в Питере, сейчас уже это невозможно.
Положила руку на живот. Куда мне мне бежать? Денег не так много, но хватит еще на месяц существования. А дальше? Беременность, роды, декрет… На пособия не проживешь, а к Илье возвращаться не хотелось. Он угрожал найти меня и посадить в тюрьму. Макаров может.
Еще раз ополоснула лицо и закрыла кран.
— Горы? Море? — Призадумалась. — Не то… Надо посидеть и подумать, время до вечера есть.
Еще неплохо позвонить хозяйке квартиры, которую я снимала на окраине города в не слишком хорошем районе. Зато цена приемлемая. Работала весь этот месяц неофициально и зарплату получала ежедневно наличкой. Сегодня первый выходной за две недели.
Оделась, натянула шапку и вышла из клиники.
Ветер в Питере выл еще беспощаднее, чем в Москве. На автобусе добралась до полюбившейся кафешки и купила мороженое. Села за столик возле окна и открыла карту России.
— Новгород, Владивосток, Серпухов, Казань, Уфа, — бормотала я. — Краснодар, Петрозаводск, Екатеринбург… Не то.
Я елозила пальцем по телефону и не понимала, что делать. Диане я доверяла, как себе. Она задержит Илью и даст мне фору. Вот только существовала проблема.
Во-первых, сейчас большая часть платежей проходит через банк. Макарову не составит труда отследить меня по тратам. Во-вторых, фамилия может и не уникальная, но запоминающаяся. Значит, что мне нужен билет, которым можно купить за купюры и транспорт без отслеживания.
Я вбила в интернете, куда можно уехать из Москвы на автобусе. Вылез список. Пока его изучала, мороженое растаяло и превратилось во вкусный коктейль.
— Астрахань, Тамбов, Саратов… Волгоград, — бурчала я.
Вспомнилось, как мне рассказывали, что в Сталинграде летом жарко, как на море, а овощи и фрукты продают за копейки с собственного огорода. Поглядела цены на жилье, транспорт и улыбнулась. С местом жительства определилась, осталось действовать!
Волгоград,
2024 год
— Мама! Мама! Вставай! — На меня плюхнулся сын и стал щекотать подмышки.
— Саша, уйди от мамочки, — рядом приземлилась дочь и стала убирать руки брата с меня.
Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! Это ведь выходной! Первый за последний месяц и такой желанный! Хочется подолбиться головой об стенку.
— Дети, мама хочет спать.
— А мы есть, — уверенно заявил Сашка, начиная меня целовать.
Мальчуган рос на диво тактильным и любил обнимашки. Не то, что я против, но в семь утра крепкие объятия и слюнявый язык не предел моих мечтаний. Особенно в субботу.
— Встаю, — зевая, стащила сына с груди и стала подниматься.
Поясница сказала “офигеть”, когда я попыталась выгнуться. Последствия тяжелых родов и работы на лицо.
— Мартышки, марш чистить зубы и умываться.
— А мы поедем в кино? — Тоненьким голоском спросила Маруся.
Поджала губы. Вчера я все деньги отдала за съем квартиры, садик и кружки двойняшек. На карте злобно мелькала тысяча, которую нужно дотянуть до аванса. То есть полторы недели.
Одним словом — джозефина. Так я называла пятую точку, чтобы дети не слышали ругательств.
Достала телефон и позвонила подруге.
— Соф привет, будет пару тысяч до аванса? Мелким обещала кинотеатр, а не на что.
Подруга выручила. Собственно, как и всегда. София Романова, дочь полковника полиции и жена влиятельного бизнесмена в городе. Мы познакомились на приеме у гинеколога, когда я перебралась в Волгоград и прикрепилась к поликлинике. Тяжелое время было. Беременная, потерянная и совершенно не представляющая, как жить, я вырывала шанс на спокойствие с упрямостью быка. В гинекологии мы с незнакомой девушкой разговорились и я, не выдержав, разревелась и выложила Соне все о себе. С тех пор мы дружим, воспитываем детей. Стараюсь не злоупотреблять состоятельностью подруги и отдаю все до копейки, когда зарабатываю. Но Романова не поощряет этого, и дарит часто двойняшкам вещи, игрушки, билеты в детские театры. Благодарна ей по гроб жизни буду. Единственное, подруга понятия не имеет кто отец детей. А я не горю желанием вообще вспоминать Макарова. Едва не умерев при родах, хочу забыть Илью. Правда, не получится. Никак. Ведь мои дети — его прямое отражение.