Мне попросту неинтересно читать эту книгу. И ту, которую я начинала до этого, мне тоже читать неинтересно. Чем дальше, тем мне неинтереснее читать свои книжки, хотя сами-то они, я так думаю, вполне приличные.
Точно так же я вышла недавно в сад, чтобы собрать поломанные ветки и сучья и отнести их в кучу, что в дальнем конце лужка. Но мне вдруг стало ужасно скучно при одной только мысли о том, как я буду собирать все эти палки и нести к куче, а потом идти через лужок обратно, сквозь высокую траву, так что я даже и не стала начинать и повернула обратно в дом.
Теперь-то я снова могу собирать ветки. Это именно в тот день мне было скучно. Потом скука ушла, и теперь я снова могу выходить во двор, подбирать сучья и ветки и относить их в кучу. Вообще-то я подбираю сучья и потом несу их в охапке, а большие ветки обычно волоку по земле. Делать и то и другое одновременно я не умею. Обычно я делаю где-то три захода для кучи, а потом устаю и прекращаю работать.
Книги, про которые я говорю, считаются хорошими, но мне они просто неинтересны. Вообще-то может быть и так, что они гораздо лучше некоторых других книг, но иногда меня больше интересуют не очень хорошие книги.
Накануне того дня, и на следующий день тоже, я была не против насобирать палок и отнести их в кучу. Вообще-то я была не против за много дней до этого, и потом много дней после этого. Возможно, я могла бы даже сказать, что никогда не была против, ни до, ни после. Не спрашивайте, почему в определенные дни мне бывает скучно. Я и сама гадаю почему.
Если подумать, может быть, мне приятно видеть, как беспорядочно валяющихся веток возле дома становится все меньше, по мере того, как я отношу их за лужок. Мне интересно, хотя и не очень, вообще-то, почти скучно, но все же немного интересно смотреть на лужок, убегающий у меня из-под ног: трава, полевые цветы, изредка помет диких животных. Когда я дохожу до кучи веток, наступает лучший момент: я взвешиваю в руках охапку прутьев или приподнимаю тяжелую ветку обеими руками и укладываю их или ее на самую вершину кучи, куда только дотянусь. Идти обратно через лужок легко, руки у меня пустые и свободные, если сравнить с тяжестью сучьев. Я оглядываюсь по сторонам, разглядываю деревья и небо, и дом тоже, хотя дом всегда одинаковый и поэтому неинтересный.
Но в тот день я не чувствовала вообще ни малейшего интереса, мне вдруг стало так ужасно скучно, как никогда не бывало, и я просто развернулась и ушла в дом. Тогда я задумалась, почему в другие дни я была не против собирания сучьев, и что было по-настоящему: легкая заинтересованность в другие дни или невыносимая скука сейчас. И после этого я подумала, что, может быть, мне всегда должно быть невыносимо скучно от собирания сучьев и вообще не надо этим заниматься, и что, может быть, у меня с головой что-то не так, раз в другие дни мне не было скучно.
Я не устала от любых хороших книг, я устала только от романов и рассказов, даже от хороших, или таких, которые считаются хорошими. Сейчас я предпочитаю книги, в которых есть что-то реальное, или такое, что автор считает реальным. Я не хочу, чтобы на меня навевало скуку чужое воображение. У большинства людей воображение довольно неинтересное — легко догадаться, откуда автор взял эту идею или ту идею. Не успеешь дочитать предложение, но уже можешь предсказать, что произойдет дальше. Это все так бессистемно.
Но иногда мне наскучивают и мои собственные сны, и сам процесс сновидения: ну вот, опять, происходит что-то бессмысленное, это сон, я снова вижу сны. А иногда мне становится скучно даже от мыслей: ну вот, еще одна мысль, которую я сочту интересной или неинтересной — только не это! Если честно, иногда мне наскучивает даже дружба: ах, опять проведем вечер вместе, поговорим, потом я пойду домой — снова одно и то же!
Я вообще-то не хочу сказать, что мне наскучивают старые романы или сборники рассказов, если они хорошие. Только новые — будь они хорошие или плохие. Мне хочется сказать: избавьте меня от своего воображения. Я так устала от вашего живого воображения, пусть им насладится кто-нибудь другой. Вот какое у меня теперь настроение, хотя, может быть, и оно пройдет.
старая женщина, старая рыба
Рыба, которая покоится у меня в животе с обеда, была такая старая, когда я ее приготовила, что неудивительно, отчего мне теперь нехорошо — старая женщина переваривает старую рыбу.
у фармацевта (из Флобера)
И где же я остановился? В доме фармацевта! Да, но чей же он ученик? Самого Дюпре! Не правда ли, потрясающе?
Как и Дюпре, он делает много сельтерской воды.