Тяжело было. Иногда выйдешь в воскресенье в девять утра и возвращаешься уже под вечер. В такие дни мама собирала мне с собой бутерброды и ещё разные вкусности. Складывала их в рюкзачок – тот самый, с которым я обычно хожу. С рюкзаком на спине и с тяжёлыми пакетами в руках вместе со старшими волонтёрами я за день успевал обойти до двадцати адресов. Но, поверь, я не жалуюсь. Столько я людей повидал! У каждого своя непростая судьба. Все нас рады видеть и благодарны той небольшой помощи, которую мы им оказываем. Не в пример людям, у которых всё есть, но они ночами не спят, размышляя, какую бы ещё себе яхту или спортивную машину купить.
Теперь, собственно, о случае, который со мной произошёл, – продолжил он. – В одно из таких воскресений мы с Андреем и Константином обошли уже много адресов, и старшие ребята, видя мою усталость, отправили меня домой. Сами они ещё планировали сходить по двум адресам. Ребятам почти по двадцать лет, а мне четырнадцать – конечно, у меня сил меньше.
– Да, ты тот ещё спортсмен, – пошутила Света.
– Может, бегать я быстро и не могу, но вынослив. За день мне по силам и десять, и пятнадцать километров пройти, если потребуется, – заверил Миша. – И не перебивай меня больше, иначе не стану рассказывать.
– Продолжай. Я больше не буду, – пообещала ему девочка.
– Так вот. Один из домов, в котором мы побывали, находился прямо за моей школой. Вечерело, да и я вымотался и возражать против того, чтобы отправиться домой, не стал. Мы попрощались и условились встретиться вновь на следующей неделе в штабе – так помещение у нас называется, которое руководство волонтёрского движения арендует.
Но, пройдя немного, я услышал тихий стон. То ли он был, то ли мне всё это от усталости почудилось – сразу не разберёшь. Я огляделся по сторонам – вблизи никого не было видно.
«Странно, – подумал я. – Но всякое бывает. Померещился мне этот стон, что ли»
А нет. Вновь слышу: кто-то стонет, рядом совсем. Огляделся вокруг – опять никого. Что за чудеса? Тут-то мой взгляд упал на отверстие у края тротуара. Звуки будто бы из него исходили, откуда-то снизу, словно из подземелья.
Подбежал я к отверстию и вижу люк. Крышка его вниз провалилась. Заглядываю внутрь и вижу: девочка лет десяти там лежит. Провалилась, ударилась головой о лестницу, что идёт вдоль стенки колодца, – продолжал Миша. – Испугался я, оторопел. Стою, смотрю вниз на девочку, а у самого сердце из груди выпрыгивает, бьётся так, что даже уши заложило. Оглядываюсь, вижу: мужчина невдалеке идёт. Бросился я к нему, за рукав схватил, кричу что есть силы: «Помогите! Там девочка. Она в люк провалилась. Её спасать нужно!»
На этом месте Миша остановился и замолчал.
– Так что же мужчина? – взволнованно спросила Света.
– Стряхнул мою руку, словно котёнка, и дальше пошёл. Сказал только: «Доигрались! Вытаскивай сам теперь из канализации свою подружку». Я даже ответить не успел, что я здесь совершенно ни при чём, и ни до чего мы не доигрались, и что колодец этот не канализационный, а чтобы какие-то подземные кабельные линии обслуживать.
Сказать по правде, больше я о нём не думал, понял только, что плохой это человек, никого он не любит, кроме себя. У меня тогда другая задача была – девочке помочь. Позвонил я по номеру 112 и всё рассказал оператору, а сам на дно колодца спустился. Достать девочку сил у меня не хватило бы, да и оператор велел мне этого не делать. Голову девочки перебинтовал своей футболкой и был с ней, пока скорая и полиция не приехали. Она в чувство пришла, плакала от боли, а я её успокаивал. Только когда звук сирены услышал, вылез из колодца, чтобы врачам место показать.
У девочки сотрясение мозга было и ещё травмы разные, но врачи её вылечили, и она теперь прекрасно себя чувствует. Через два месяца после этого случая она вместе с родителями к нам в гости приходила и на память мне рисунок свой подарила, а её папа с мамой вручили мне новый самокат. Я от самоката пытался отказаться, но они настояли, – закончил свой рассказ Миша.
– Вот это да! – произнесла Света. – Ты настоящий герой. Знаешь, я горжусь тем, что у меня есть такой друг.