С учительством завязала – тяжело и хозяйство, и племяшек. Да и переменилось все. Теперь село оживало. Богатеи потянулись к природе, тут у нас вредных производств нет, воздух, лес, чистейшее озеро Кристальное. Дома поднимались, как грибки после дождя. Вот и напротив старый дом старухи Паскарихи снесли и за лето новый отстроили. Ладный, высокий в два этажа. Окна большие, комнаты просторные. Терраса открытая. Бассейн с подогревом для зимнего купания. А за домом выход с мостками к самому озеру. Детишек в селе прибавилось. И приезжих много, и свои нарожали. Молодежь остается жить, в город не бежит как раньше. Школу обновили. Молодые учителя приехали. В школе теперь полный комплект. Куда мне с моим неоконченным, только завхозом. Жалела и не жалела, что диплом не получила. Тогда не до диплома было. С экзаменов прямо в больницу увезли, а там… в общем, не до экзаменов мне было.
От тяжелых воспоминаний сердце сжало привычной тупой болью. Они не давали спать. Гнали ни свет, ни заря на двор, где всегда найдется работа. Вдохнула свежего воздуха, с трудом проталкивая в сердце кислород. Давнишняя тайна, в которой никому, даже матери не призналась, как хроническая болячка, временами давила, жгла сожалением, жизни не давала.
Если бы Сашка тогда не вляпался, если бы я была посмелее… Но что теперь-то говорить… Жизнь не имеет сослагательного наклонения.
Шарик, волоча позвякивающую цепь, лениво обнюхал ведро, раскрыл пасть и широко зевнул. Махнул пару раз хвостом в приветствии, с надеждой заглядывая в глаза. Рядом копошилась Марта, курица Ляны. Я выдохнула. Лянка опять учудила. Сегодня на курице был вязаный серый шлем, вроде танкистского.
Племяшка выпросила ручную пеструшку чудной породы в перьевых штанишках. Навязала ей разных шапок. Но хозяйкой Марта признавала только Галю. Куда бы та ни шла, семенила следом. Народ сначала потешался, а потом привыкли.
Подумаешь, курочка в вязаной шапке! В интернете люди и не такое чудят.
- Скоро уже будем обедать – не выпрашивай. Довариваю борщ, - раздраженно махнула на него рукой. - Иди уже.
Вильнув хвостом, он поволокал цепь к конуре, вспугнув курочку - девчоночий каприз, как и карликовые кролики в клетушках.
Девчонки затребуют на забаву экзотику, а я потом возись.
С сочувствием проводила взглядом едва переставляющего ноги горе-охранника. Старый пес доживал свое. Жалела его старого и не нужного. Оба мы такие. Но я еще держусь – племяшки в тонусе держат. Завела толстопузого, точно шарик, щенка, когда две племяшки свалились на голову. Им забава на целый день, а мне не лезут никуда и то хлеб.
Теперь у них другие забавы. Дарина, а за ней Лянка, затребовали велотренажер. Купила, полгода стоял без дела – белье досушивала. Сколько раз я об него споткнулась – не счесть. Пришлось самой осваивать – врач советовала вместе с лечебной гимнастикой. Еще врач, вот смешная, рекомендовала, настойчиво так, мужчину для здоровья. Я там сдержалась, а дома смеялась… Ну какой мужик для здоровья. В хозяйстве, спору нет, без мужских рук тяжело. У меня своего нет – нанимаю крышу чинить, да дорожки мостить. А здоровью рукой помаши, как замуж выйдешь. Мужики – имя вам непостоянство. То им одно, то сразу другое. Красивая - не хозяйственная. Хозяйственная – толстая. Не толстая, красивая – глупая. Умная, красивая, хозяйственная – мало зарабатываешь или мулаткой бы была, или… Да, ой… список претензий до Луны и назад. Это еще не страшно. Жестокость куда страшнее…
Я отогнала тяжелые мысли, много лет разъедавшие душу. С улицы послышался звук работающего мотора и стих рядом с моей калиткой. Стало интересно, кого принесла с утра пораньше.
- Зима скоро, - вдохнув пахнущий морозом воздух, я потянулась затекшим от одной позы телом.
Любила это время, когда все работы по саду и огороду закончены и можно передохнуть. Мужики на Михаила начнут свиней резать – тогда куплю подешевле и наделаю мясных консервов, и колбас к Новому году накопчу.
- Капусту пора солить, - буркнула подошедшая соседка Петровна. Зинаида Петровна как злая мачеха из Золушки. Только надумаешь отдохнуть, она сразу тебе работу найдет. – Доброго утречка, Гала. Ты новость-то слышала?
- Доброго… Да, откуда… Я только вот из погреба, - кивнула на стоящие под яблоней ведра. - Картошку перебирала. Гниет, а еще зима не началась.
- Погреб сырой, побелить летом забыла, - тут же нашла причину Петровна, сделав виноватой меня. – Погреб хороший у вас. Мой Славка еще батьке твоему клал. А он не халтурил. Все на совесть делал. Он ведь и печник был хороший, - кинулась в воспоминания соседка. - Его и в соседние села приглашали, чтобы печь переложить…