- Теть Галь, что там? – послышался испуганный голос Ляны. Рядом нарисовались сестренки, выглядывающие из-за моих плеч. – Ой, это соседи что ли? Чего это они?
- Фигасе! – вырвалось у Дарины.- Оборзели совсем – во дворе у нас разворачиваются!
- Дарья! – осадила распустившую язык племяшку. – Дома сидите. Я выйду, посмотрю, что там. И сейчас обернусь.
Как была в тапочках, выскочила во двор и побежала к калитке. Чувствовала себя как то Чудовище, у которого купец сорвал единственную радость, цветочек аленький. И чего решили, что он Чудовище. Чудовищем была я – убила бы, попадись мне сосед на глаза. И ничего, что я ему в подмышку дышу. До болевых точек как раз достала бы. Но тот скрылся, благоразумно захлопнув створы ворот, едва я вылетела из калитки и уставилась на развороченную клумбу. Все было лучше, чем думалось. Поправимо. Но злость на новеньких, сначала мешавших жить стройкой, теперь портящих чужие клумбы, не проходила.
- Ой, Галь, а чего это с клумбой-то? – Я не заметила, как рядом нарисовалась разбитная разведенка и местная продавщица Мария. Не надо быть гением, чтобы догадаться о причине. Раньше на нашей улице ее не видели. Но только дом Паскарихи выкупили видные и, по всему видать, холостые мужики, так повадилась Маша ходить домой мимо нас, делая здоровенную петлю по селу. – В зиму садить решила? Что за цветы такие?
Она точно издевалась, в упор не замечала отпечатка шин, размером с тракторные.
- Сосед новый развернулся на машине и все мне тут разворотил, - кивнула на закрытые глухие ворота. – Хорошо, что только с краю зацепил. А то бы и забор снес.
Мария вздернула густо подведенную бровь в удивлении. Ее я помнила еще девчонкой, ученицей своего первого выпуска. Сейчас от той девчонки мало что осталось. Больше она меня не звала по имени-отчеству. Мария выскочила замуж, едва получила аттестат, а к концу года развелась, не ужившись с семьей мужа. Слыла скандалисткой и вздорной бабой. Местные холостяки обходили ее стороной. После неудачного брака в их сторону она не смотрела. Маша уезжала в город попытать счастья, даже пару раз привозила родителям знакомиться мужчин, но до свадьбы так и не дошло. Маша мечтала о богатом муже, машине с водителем, роскошном доме, дорогих шубах и поездках на заграничные курорты. Взамен предлагала здоровую деревенскую красоту. Невысокая Маша быстро налилась, округлилась. К тридцати восьми сохранила привлекательность. И считалась бы красивой, не высветли свои русые волосы до пугающей белизны. Лицо она густо красила, что ей совсем не шло. Раз в две недели рисовала красивые ногти. Одежду носила модную, но не подходящую ни возрасту, ни фигуре. Вот и сейчас на ней был спортивный костюм, обтянувший ее телеса и трещавший по швам.
- Не поладили, - понимающе и вроде как сочувственно покачала головой. – Богатые все такие – делают, что хотят, плевать им на всех, - в голосе не слышалось осуждения. Мария считала, что деньги решают и позволяют все. – Привыкай, соседка. Уж такие достались тебе шебутные соседи – не позавидуешь.
Не получилось у Марии выдать сочувствие. Зависть так и сочилась.
Чему завидовала-то? Барвихой мы не стали? Или все же улица c появлением этих богачей теперь может считаться элитной?
- Не собираюсь я привыкать. Сегодня клумбу разворотили. Завтра забор и полдома снесут, - возмутилась я. – Ругаться пойду. Еще Петровну с собой прихвачу. Для солидности.
Мария бросила на меня взгляд, цепко охватив с ног до головы. Увиденное ее озадачило. Нахмурив брови, покачала головой.
- Зря ты нарываешься, Галя. Бекетов Вадим серьезный мужик. Ничего ты ему не сделаешь. Только озлобишь. Он мужик мстительный. У него знаешь какие связи? Сотрет тебя в пыль, если захочет. – И нелогично добавила: - Настоящий полковник. Себе бы такого в хозяйство.
Ветер играл прядями рассыпавшихся волос. Холодил открытую кожу. Я заправила за ухо выбившуюся прядь, поежилась. Выскочила на улицу в свитере, брюках и тапочках. Пока не подхватила простуду, лучше вернуться. А клумбой заняться уже после, как поговорю с соседом. Бекетов Вадим, полковник. Имя ничего не говорило. Наглых нужно сразу ставить на место, или на голову сядут.
- Пойду я, Маш. Замерзла раздетой стоять. До встречи, - попрощалась, юркнула за ворота, чтобы еще успеть услышать:
- Чего случилось, Марья? – Петровна легка на помине, материализовалась, будто из воздуха. – Чего тут у Галы-то забыла? Чего клумба-то раскурочена? Кому цветы помешали?