Жить полной жизнью с человеком, который меня не просто понимает и знает, а любит!
Глава 17
Через час после сообщения Кондратьева я уже была за рулём своей машины. За спиной у меня оставался огромный мегаполис, а передо мной стелилась чистая лента автострады.
Я, наконец, делала то, что хотела сделать ещё в тот день, когда влетела в кабинет Кондратьева и бросила папку с документами прямо ему в лицо.
И вот я выжимаю педаль газа в пол и еду вперёд!
Я еду домой! К моей Лике!
Она не будет задавать глупых и ненужных вопросов. Она не будет вправлять мне мозги, и с ней можно помечтать.
Я знала, что Лика на даче, поэтому прямиком поехала туда.
Моя сестричка впервые взяла больничный и сейчас в одиночестве собиралась провести две недели вдали от предновогодней суеты. Её родители уехали в давно запланированную поездку, считая, что их взрослая дочь проведёт новогодние праздники не одна. Лика же не стала им сообщать, что уже давно рассталась со своим последним кавалером. Живя последнее время по правилу «чем меньше родители знают о твоей личной жизни, тем спокойней тебе живётся». И я с ней была полностью согласна.
Мы только вчера с Ликой об этом говорили, и вот уже через несколько часов дороги я буду с ней.
Сегодня канун католического Рождества, и я знаю, как нам его отметить.
Дачу дядя Руслан строил сам, и ей столько же лет, сколько и нам с сестрой. Всё в небольшом домике было сделано на совесть, а наличие газа, двухконтурного котла, воды и канализации позволяло жить там и зимой. Самая большая комната в доме была на первом этаже — это гостиная с камином, также там размещались небольшая кухня и родительская спальня с санузлом. На втором этаже было две спальни и санузел, в одной из спален в детстве спали мы с сестрой.
Была в доме и большая веранда, которую на зиму стеклили и использовали как столовую.
По приезде я застала сестру почти в депрессии, она ничего не хотела делать. Даже камин не разожгла, сидела на балконе второго этажа и делала вид, что читает книгу.
Пришлось навести шороху.
Мы достали с чердака и развесили по всему дому разноцветные гирлянды. Найдя большую коробку с ёлочными игрушками, мы, как во времена нашего детства, нарядили живую голубую ель во дворе у дома.
Анжелика, моя Лика!
Мы с сестрой похожи. Черты лица — скулы, аккуратный носик, выразительные глаза — это нам досталось поровну от наших мам. Они обе были красавицами, натуральные блондинки. Лика цветом волос пошла в отца — красивый цвет шоколада. О её фигуре я уже упоминала, иногда я даже завидовала ей. Правда, с моей профессией было бы сложнее, будь у меня её формы.
Вот что ещё нужно мужикам?
Она ведь у меня и умница, и красавица, и вообще невеста с приданым.
Задавалась я вопросом, попивая глинтвейн.
Вечером мы вспоминали наше детство, истории наших родителей, о том, как когда-то сами мечтали встретить того самого, единственного, и так же, как и наши мамы, прожить счастливую жизнь.
Потом Лика описывала мне свой нынешний идеал мужчины.
Это оказалось заразным, а под вкусное подогретое вино ещё и таким простым — поделиться с сестрой своими мечтами. И если сестра говорила о каком-то абстрактном мужчине, я точно знала, кого я ей описываю.
Да, я уехала из столицы, я оставила ему сообщение, в котором известила о том, что наш контракт досрочно завершён.
Пока я вспоминала наше знакомство и осмысливала свои доводы и причины играть роль невесты Кондратьева, жить с ним, Лика уже озвучивали мысли, как было бы здорово, если бы у нас родились дети, как бы мы вместе все собирались на Новый год.
Когда мой телефон начал разрываться от звонков и сообщений, я сначала хотела его отключить, но по мере увеличения количества выпитого вина и повышения градуса настроения я даже ответила на несколько сообщений.
Нет, не на Кондратьевские. Его я игнорила.
Но вот когда мне пришло сообщение от сотрудницы турагентства по вопросу продления брони или её отмены, я переслала данный вопрос секретарю по имени Лиза, с уточнением, что раз Кондратьев Е.М. не может вылететь в ранее определённую дату, то я не собираюсь менять планы и прошу произвести платёж согласно первоначальному распоряжению её босса.
Ответ пришёл с небольшой задержкой и не от Лизы.
Кондратьев: Ты хочешь полететь одна?
На это сообщение моего контрактного жениха я всё-таки ответила.
Люся: Да. Будем считать это твоим прощальным подарком, ведь то здание я уже не хочу.
Кондратьев: Как скажешь…
После этого я отключила телефон и забыла про него, и про телефон, и про Кондратьева. Про второго очень пыталась забыть и почти забыла к утру.
Весь следующий день мы проспали. Потом, проснувшись к обеду, привели гостиную в божеский вид и себя тоже, поехали в магазин, так как запасы красного вина были исчерпаны, а душа хотела продолжения праздника, мороженого, шампанского и, если повезёт, ещё и клубники.
Возвращаясь на дачу, увидела и сразу узнала припаркованный внедорожник. И когда из машины вышел мужчина, я поняла, что не ошиблась.
ЭТО БЫЛ ОН. Говорят же, бойтесь своих желаний, не ровён час они сбудутся раньше, чем вы ожидаете. А вчера я в таких подробностях описывала его своей сестре.
Не слишком высокий, но широкий в плечах, шатен с отросшей стрижкой и трёхдневной щетиной, примерно тридцати лет, может, чуть старше. С потрясающими голубыми глазами, которые неотрывно смотрели сейчас на меня.
Мне одновременно хотелось и броситься к нему, и провалиться сквозь землю. Ведь он не просто так приехал. Сейчас я уже не смогу убежать или отключить телефон. Мне либо придётся признаться не столько ему, сколько себе, что я хочу сказку, при всём моем реализме и скептицизме, либо отказаться от детской мечты и окончательно стать реалисткой. Такой, какой я позиционировала себя с подросткового возраста, когда вот такой же красавчик разбил мне сердце и даже не заметил этого.
— Лика, пожалуйста, открой ворота, я загоню машину, — сказала я, обращаясь к сестре.
Какой он ждёт от меня реакции, каких слов?
Я струсила и, как только загнала машину под навес, скрылась в доме, не желая с ним встречаться. Забежав в дом, я скрылась в родительской спальне и закрыла за собой дверь. Раздевшись и разувшись, я сделала несколько кругов по комнате и, приоткрыв дверь, выглянула в гостиную.
— Он уехал?
Ответил мне сам Кондратьев, выйдя в гостиную из маленькой кухни.
— Нет, я ещё здесь! Я приехал отдать…
Я разозлилась на него и, не дослушав, перебила, ухватившись за первое, что бросилось в глаза.
— Тебя не учили разуваться в помещении? Здесь вообще-то убирают!
— Люся, он помог, — начала защищать его сестра.
— Хотя тебе и не требуется разуваться, ты же не задержишься! Тебе здесь не рады, — перебила я и её, но обращалась к нему.
Да, я понимала, что зря срываюсь на сестру, но это просто защитная реакция.
— Людмила, — начал говорить тот, кто заставлял меня нервничать только одним своим присутствием здесь.
И он это знал.
— Ты хотела прощальный подарок? Ты его получишь! — продолжал он говорить, идя ко мне.
— Пошёл к черту со своими подарками! Мне от тебя ничего не нужно! — уже почти кричу я.
Если он снова сейчас заговорит про договоры, контракты, работу и прочее, я просто не сдержусь и убью его. И мне уже не страшно, я знаю, чего хочу, а чего не хочу.
Я тоже срываюсь с места.
— Ни твоих подарков, ни твоих обещаний! Катись к своей работе, без которой ты жить не можешь! — уже кричу я, мне приходится задирать голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
— Я без тебя жить не могу, бестия ты моя, — ответил он и, притянув меня к себе, начал целовать.
И снова его желание — это моё желание!
Говорить о любви — это так сложно, а вот заниматься ею с любимым мужчиной — это так приятно, крышесносно и вообще умопомрачительно.