Джек ничего не мог поделать. Раиса превратилась в ледяную статую, на работе был полнейший завал, и он не представлял, как ему вернуть все на свои места.
И когда скандальные соседи из дома напротив, Джек и Джоан Кинни, решили съехать, подбросив им под дверь четырехлетнего Брайана, мистер Кэмпбелл решил, что это его спасение. Раиса увидит маленького мальчика, поймет, что он нуждается в ее заботе, и ее сердце растопится подобно огненной лаве.
Но ничего подобного не произошло.
Миссис Кэмпбелл скривилась при виде малыша и посоветовала своему мужу воспитывать его самому.
— Это не мой ребенок! — высокомерно и как-то брезгливо сказала она, глядя на маленького мальчика, который пытался построить игрушечный домик из небольшого набора лего. — И он не будет разбрасывать здесь свои игрушки! — жестко произнесла она, отбирая у ребенка конструктор. — Он сын этих невоспитанных алкашей! Ему нет места в моем доме. Хочешь, чтобы он остался, тогда воспитывай его сам, если ты вообще способен хоть кого-то или что-то воспитать.
Львиную долю свободного времени Джек тратил на воспитание своего сына. Он хотел сделать его примером для подражания, чтобы жена гордилась им, чтобы по-новому взглянула на него.
Но все его усилия были напрасны. Жена не гордилась ни мужем, ни приемным сыном.
Тогда Джек решил, что запишет его в воскресную школу, зная, что Раиса со своей матерью часто ходят в церковь, а значит, должны это одобрить.
Так прошло три года.
В этот день была особенная дата — десять лет, как они познакомились.
Джек хотел организовать торжественный праздник, позвать гостей, подарить своей возлюбленной незабываемый подарок — он наконец-то выбил себе долгожданный трехмесячный отпуск и собирался провести его с женой в Италии.
Выпив пару бокалов вина для смелости, убедившись, что его жена в хорошем настроении, мило общается с гостями и совсем не похожа на ту ледяную статую, какой он ее видел последние несколько лет, Джек подошел к ней и преподнес сюрприз в виде приятной новости.
Но вопреки ожиданиям, миссис Кэмпбелл не слишком-то обрадовалась. Наоборот, она отвела его подальше от посторонних глаз, презрительно посмотрела и выразила недовольство тем, что он посмел так напиться. Объяснения про два бокала вина, что в принципе является для большинства из присутствующих ежедневной нормой, никак ее не смягчили.
Она сообщила, что не хочет никуда с ним ехать, сказала, что он уже упустил свой шанс.
— Бери своего долбаного сына и поезжай с ним, — ядовито ответила она в тот вечер. — Ты и так проводишь с ним все свое время, зачем тебе нужна я?
Джек даже не знал, что ответить. Он был растерян настолько, что слова не хотели складываться в предложения.
— А нас с дочерью оставь в покое! — и гордо развернувшись на каблуках, ушла обратно в зал навстречу улыбающимся гостям.
Джек долго и задумчиво смотрел ей вслед и не понимал, что опять сделал не так.
Взяв с собой бутылку виски, он медленно пошел в свою комнату, практически не глядя перед собой.
Он делал все, чтобы его жена чувствовала себя комфортно, ни в чем не нуждалась, но, видимо, и этого было мало.
Джек подошел к зеркалу и внимательно себя рассмотрел. Его тело было подтянутым, белые волосы аккуратно уложены, на лице не было морщин. Зато в его голубых глазах была бесконечная усталость.
Он присел рядом на небольшое канапе, открыл бутылку и выпил чуть ли не половину, с болью в голосе спрашивая пустоту:
— Почему ты меня не любишь, Раиса?
Его действительно волновал этот вопрос. Неужели любовь просто-напросто прошла, а она с ним всего лишь из-за денег, которых в последнее время стало не хватать, учитывая ее высокие запросы.
Он не хотел в это верить. Его сердце, которое разрывалось от любви, отказывалось принимать эту информацию. Оно искало выход. И похоже, нашло.
В тот день он зашел в комнату к своему семилетнему сыну, которого любил наравне со своей женой, и впервые в жизни поднял на него руку.
Он думал, что избивая его, решает проблему.
Ему хотелось, чтобы проблема каким-то образом все же решилась.
Остановился только тогда, когда услышал тихий голос Брайана:
— Папочка, почему ты меня не любишь?
Он тут же замер, широко распахнув глаза.
Боже, что он делает? Он же не сумасшедший…
Он обнял Брайана и пролежал с ним всю ночь в небольшой кроватке, кое-как уместившись вместе с ним. Он извинялся перед ним, говорил, что больше такого не будет.
И Брайан поверил ему. Простил и поверил.
Больше Джек его не трогал.
Он вновь и вновь пытался вернуть себе расположение своей жены, не понимая, почему он так сильно ее любит. Но вот таким он был человеком — влюбился раз и навсегда.
С годами он начал привыкать к такому отношению. К пренебрежению со стороны Раисы, к тому, что она больше времени уделяла дочери, а на Брайана даже не смотрела. Она только согласилась ходить с ним в церковь по воскресеньям, и это был единственный день, когда она называла его сыном при своем проповеднике.
А потом она и вовсе стала спать отдельно, молчать за ужином и только брезгливо на них поглядывать.
Выяснить, в чем дело, не было никакой возможности.
Тем временем Брайану исполнилось двенадцать, он был отличником в школе, на него не жаловались учителя, у него всегда было примерное поведение. Джек очень гордился им. Они проводили вечера вместе, ходили на рыбалку в уикенды, играли в боулинг по понедельникам, готовили ужин, смеясь, пробуя те или иные приправы, подмешивая соус ничего не понимающей Кэролин и Раисе, которая смотрела на них с неодобрением.
Джек привык так жить, нет, он не смирился с тем, что жена его больше не любит, но и терять ее он не хотел.
Это случилось, когда у его жены был очередной день рождения.
Он созвал кучу гостей в их загородный дом, организовал шикарное мероприятие, он знал, что именно любит Раиса, а Раиса всегда любила быть в центре внимания.
Жаль только, что Джек никогда не был ее центром.
Был уже вечер, гости почти разошлись, он и Брайана отправил спать, а сам сидел на веранде и попивал бренди.
Он хотел отдельно поздравить свою жену с праздником. Купил ей красивое ожерелье…
Сегодня он сам выглядел по-особенному: гладко побрился, слегка изменил прическу, использовал новый одеколон…
На нем был идеально отглаженный белый костюм, галстук в тон, всем своим видом показывающий, что сегодня особенный день…
Но Раиса не оценила его усилий.
Она примерила ожерелье, сухо поблагодарила его, а потом сказала, что он сегодня похож на чертова педика, и чтобы немедленно избавился от своего нового образа.
Джек только закусил губу до крови, чтобы не закричать от боли, которую она ему причинила своими словами. Он ведь хотел как лучше…
Он методично напивался весь оставшийся вечер и когда понял, что уже дошел до той кондиции, когда через стопку будет перебор, решил все-таки в последний раз поговорить с женой.
В спальне он ее не нашел. Он почти расстроился, выходя оттуда, и остановился, когда на миг ему что-то показалось.
Он замер на месте.
Ему не послышалось — это были стоны.
На негнущихся ногах и с разрывающимся сердцем он заглянул в ближайшую ванную и, наконец, увидел их — его жена, прекрасная и холодная, неприступная и ледяная Раиса, и какой-то первый попавшийся официант, который резко входил в нее сзади, буквально согнув пополам.
Все представления о его такой идеальной жене, чьего внимания он, казалось, не заслуживал, исчезли со скоростью пушечного выстрела.
Он оторопело смотрел на открывшуюся глазам картину, а его мир рушился на части.
Этого не может быть.
«Так вот почему я ей больше не нужен. Вот почему я ей давно не нужен».