– Таль, до Нового Года всего три дня осталось, ты бы себе платье, что ли, синее прикупила. А то говорят ведь совсем не зря: «Как и с кем Новый Год встретишь, так его и проведёшь!».
– Риф, давай завтра…
– Ещё чего! Завтра надо будет квартиру в порядок приводить и продукты и вино на праздничный стол закупать. Мне квасу, лучше яблочного, если найдём. Сегодня, моя дорогая, прямо сейчас. А ну, марш, вот ведь повадилась спорить с бедным маленьким Музом! Шшшшш…
– Риф, говорила же, что терпеть не могу шопинг. Обязательно сейчас?
– Да, потом времени не будет. Нам ещё работать, не забывай. Прекращай капризничать и пошли уже. Чем скорее ты купишь всё, за чем мы пришли, тем быстрее окажешься дома. Я всё сказал. Пошли уже, скорее.
Глава 4
Препираясь по дороге, мы сильно напомнили мне двух супругов, которые после десятилетий совместной жизни перестали обращать внимание на многие весьма приятные мелочи. Таля была ещё довольно молодой женщиной, чтобы ставить на себе крест и превращаться в небрежно одетую «чопорную старую деву. Когда дама обиделась на весь белый свет за то, что её жизнь, увы, совсем не удалась.
Мы часа три бесцельно шлялись по разным магазинчикам, но ни один наряд ей не пришёлся по вкусу. Я сначала бесился молча, но потом перешёл к более решительным действиям. Воспользовавшись тем, что платья висели тесными рядами, забрался внутрь тканевого леса и от души поточил коготки о роскошное вишнёвое платье, расшитое мелким жемчугом. Когда на полу оказалась изрядная горстка оторванных бусинок, повернулся к ним хвостом и совершил любимую кошачью операцию. Задрав хвост трубой, я гордо покинул место преступления.
По пути, чтобы немного успокоиться, стребовал с Тальки купить мне три пирожка с ливером. Их я унюхал в маленьком кафе. Моё маленькое чудовище сначала попробовала возмущаться, что жареные пирожки вредны для здоровья, но быстро осеклась под моим осуждающим взглядом и молча выполнила мою просьбу.
Сама вредина ничего себе брать не стала, хотя я заметил, как она принюхивается к запаху свежесваренного кофе. Как и тайком косится на витрину с тортиками и пирожными. В общем, задерживаться там мы не стали. Я лопал честно заработанную снедь, нимало не смущаясь градом сыпавшихся на пол крошек. Невидимый облик скрывал пирожки, но чавканье разносилось далеко окрест. Прохожие удивлённо озирались и с подозрением поглядывали на Тальку, потому что издавать эти неприличные звуки попросту больше было некому.
Проходя мимо стойки с кружевными блузками, я на минутку остановился и вытер тонкой тканью мордочку и лапки, подумав, как бы заставить Авторшу обзавестись такой милой вещицей в гардеробе. Впрочем, это приобретение могло и немного подождать. 23 февраля уже не за горами, и тогда наступит уже мой черёд вредничать.
Наконец, остался последний магазин, куда мы ещё не сподобились заглянуть. Видимо, боги всё же решили сжалиться над бедным измочаленным Музом, и моя заноза увидела тёмно-синее платье, длиной немного выше колена, с чехлом, в меру пышной юбкой и декольте с чашечками. Тоненькие бретельки были призваны удерживать это великолепие на хрупких плечиках хозяйки. Украшение из тонкого газа и замысловатой пряжки лишь добавляло ему очарования. Продавщица пожаловалась, что наряд этот меряли многие, но он никому так не подошёл. Мысленно скрестив пальцы на удачу, я взмолился, чтобы моим мучениям, наконец-то, настал счастливый конец.
– Ну, надо же! – черноволосая женщина недоверчиво посмотрела на Талю, – будто по вашим меркам шили. Уже полгода его меряют, а оно мало. Берите, я вам даже скидку сделаю.
Пользуясь тем, что меня никто не видит, скорчил продавщице мерзкую рожу и промурлыкал:
– А на меня кружевные панталоны с прорезью для хвоста у вас найдутся? – и я сыто икнул.
Женщина изменилась в лице. Она сначала побелела, потом покраснела, после чего посерела и грузно шлёпнулась на стул, яростно потирая виски. Я удовлетворённо кивнул ушастой головой. Потом стал важно расхаживать вдоль прилавка, картинно заложив передние лапы за спину. Впрочем, видеть меня сейчас могла только Таля.
Оплатив покупку, она торопливо вышла в коридор. Я немножко подумал и метнулся к прилавку. После чего грозно прошипел:
– Слышь, грымза старая, а где тут у вас, ну, как его, ватер-клозет? – и, не дожидаясь ответа, громко стуча когтями по линолеуму, умчался за удравшей Авторшей.