Тренировки перед соревнованиями нравились ей больше, чем сами соревнования. Но мама так гордилась успехами дочери и так радовалась, видя имя и фотографии Софи во многих журналах и местной газете, что девочка не осмеливалась сказать правду. Хотя, если честно, все, чего бы Софи хотела, – это заниматься серфингом просто для удовольствия, потому что это было здорово. Ей не нужны были журналы, слава, победы. Ей нравилось побеждать, но, если она не проходила во второй раунд, ей потом физически было плохо несколько дней. Блин, сейчас даже выход в четвертьфинал не устраивал маму. Софи должна была занимать первые места, все остальное считалось поражением.
– Так думают настоящие чемпионы, – повторяла мама.
«Спи, успокойся, спи».
Уханье совы заставило Софи вздрогнуть и широко открыть глаза. Она уставилась в потолок палатки, сердце девочки заколотилось от страха, но она тут же начала ругать себя за то, что оказалась такой слабачкой.
Это всего лишь сова. Она в дикой природе, и вокруг звуки этой природы. Софи снова попыталась успокоиться при помощи дыхательных техник, и вскоре ее сердце застучало в нормальном ритме. Она уже собиралась закрыть глаза, как луч света от ручного фонарика пробежал по ее палатке.
Софи ахнула, ее сердце вновь бешено забилось. Через мгновение луч исчез. Подумав, что это, наверное, кто-то из вожатых обходил лагерь, чтобы проверить, все ли в порядке, Софи успокоилась. Но теперь заснуть было сложно. Даже сложнее, чем раньше. Девочка не могла перестать думать о том, что было ошибкой поддаться на уговоры мамы остаться здесь на ночь. Надо было настоять на том, чтобы вернуться домой этим же вечером.
Едва Софи снова закрыла глаза, как услышала шаги совсем рядом со своей палаткой. Она замерла и в ужасе уставилась на вход в палатку, когда звук шагов затих прямо перед ним.
«Может быть, если лежать неподвижно, он уйдет. Кто бы это ни был».
Но он не ушел. Человек наклонился, расстегнул молнию на ее палатке и заглянул внутрь. Софи даже вскрикнуть не успела, как человек схватил ее и застегнул молнию спальника так, что девочка оказалась внутри с головой. Софи попыталась кричать и пинаться, но ее подняли и быстро понесли сквозь ночь.
Глава 1
– Я позвоню папе, он знает, что с этим делать.
– Нет.
Передо мной стояла моя двенадцатилетняя дочь Кристина. В руках у нее был ноутбук. В нем обнаружился вирус, и я не представляла, как с этим справиться. Мой взгляд заставил Кристину замереть.
– Что значит «нет»? – спросила Кристина.
– Нет значит нет.
– Но…
Я покачала головой, прикусив губу. В последнее время такие разговоры возникали довольно часто, но меня каждый раз трясло.
– У папы медовый месяц, ты разве не помнишь? – сказал Алекс, мой шестилетний сын.
Сидя на другом конце кухонного стола, он ел хлопья без молока, потому что оно у нас закончилось, а у меня, со всей горой неотложных дел, не было времени его купить. В плане поглощения молока мои дети были как губки: сколько бы я молока ни купила, им всегда не хватало. Страшно представить, как часто мне придется ходить в магазин, чтобы они были довольны. Будучи всего месяц в статусе матери-одиночки, я уже понимала, что не справляюсь.
Еще недавно обо всем этом заботился Чад. Он работал из дома на свою страховую компанию и все эти годы справлялся с бытовыми проблемами. Можно представить, в каком шоке я была, когда он решил бросить меня ради молодой модели – в полном соответствии со всеми шаблонами классического кризиса среднего возраста. Кимми была платиновой блондинкой с ногами от ушей и талией не толще моей ноги. У нее имелся сын-подросток, и теперь Чад собирался строить с ней семью. Новую семью. Он объявил мне об этом ровно месяц назад. Я все еще пыталась прийти в себя от этого удара, разрушившего мой мир, да и дети тоже.
– Это не медовый месяц, малыш, – поправила я сына. – Им надо сначала пожениться, а они этого еще не сделали.
– Все равно, – пробурчала от двери моя четырнадцатилетняя дочь Оливия.
– Привет, солнышко, есть хочешь? – спросила я, надеясь перевести разговор на что-то другое.
Дочь помотала головой. Я беспокоилась за нее: она почти не разговаривала с нами с того времени, как ее отец сообщил, что уходит от нас и собирается жить у Кимми.
До сих пор не могу поверить, что он мог так с нами поступить: выбросить в помойку пятнадцать лет брака. Даже без «Мне очень жаль» или «Мне тяжело причинять вам эту боль». Просто пять опустошающих слов, сказанных по телефону и до сих пор звучащих в моих ушах: «Сегодня я не приду домой».