– Хорошо бы пива, – ответил папа.
Мама бросила на него выразительный взгляд, но я все равно подала ему пиво. Мама совершенно помешалась на здоровом образе жизни после того, как папа попал в больницу из-за проблем с кишечником. Сначала даже подозревали рак, но потом оказалось, что это всего лишь инфекция. Во всем остальном он был здоров как бык и трижды в неделю выходил на пробежку вдоль пляжа. Однако мама замечала только болезнь и последние два года почти впадала в истерику из-за того, что он ест или пьет.
Я понимала, что она страшно боялась его потерять и ужасалась от возможности утратить над ним власть, которую внезапно получила, и поэтому считала, что, контролируя его питание, она обеспечит хоть какую-то стабильность в том хаосе, который ощущала в душе. Маме было нелегко признавать свои эмоции, и с годами я научилась читать ее реальные чувства между строк. Думаю, я так и не узнала свою маму до конца, но постепенно понимание становилось все глубже. Я этого хотела. Я хотела стать ближе к ним обоим и именно поэтому решила вернуться в Коко-Бич, где родилась и выросла.
Папа выпил пиво с довольным выражением лица, тогда как мама выглядела так, будто я угостила ее соком лимона.
– Надо съесть запеканку, пока она еще горячая, – заявила она и поднялась. – Я накрою на стол. Где у тебя тарелки?
– В одной из тех коричневых коробок, – ответила я, указывая на штабель коробок вдоль стены.
– Ты еще не распаковала тарелки? – возмутилась мама. – Прожив здесь уже неделю?
– Я до них еще не добралась. К тому же коробки привезли всего два дня назад.
– Но… Должны же быть тарелки… Из чего же вы едите? – спросила она в полном изумлении.
– Из коробок для пиццы при помощи салфеток, – ответила я, пожимая плечами.
– Нет, это невозможно. Зачем ты это делаешь? У тебя же дети, Ева Рэй Томас. Им нужны тарелки. Все должно быть так, как они привыкли. Им нужна стабильность.
Я прикусила губу, понимая, что она говорит уже не о тарелках, а о совсем другом. Я знала, что она обвиняет меня в том, что Чад нас бросил. Именно так. Разве могло быть иначе? Она никогда не одобряла то, что я работаю и строю карьеру.
– Да, но невозможно контролировать в жизни абсолютно все, правда? Иногда приходится импровизировать и пользоваться тем, что есть, – ответила я, дойдя до кухонной стойки и налив себе бокал вина.
Глава 3
Ужин прошел достойно. Мама всеми силами старалась не слишком меня критиковать при детях, что явно потребовало от нее немалых усилий. Папа общался с Алексом, беседуя о пожарных машинах – это сейчас была любимая тема сына. Во время разговора Алекс повысил голос и громко что-то выкрикнул. Мама выразительно взглянула на меня.
– Алекс, золотко, потише, пожалуйста, – сказала я и добавила: – У бабушки похмелье, и ей тяжело слышать громкие звуки.
– Бабушка, что такое похмелье? – спросил Алекс, а мама на меня зашипела.
– Ева Рэй Томас… – она повернулась к папе. – Джон, ты слышал, что она сказала?
Мы с папой встретились взглядами, и он постарался не рассмеяться. Я хихикнула и взяла еще один кусок пиццы с пеперони. Мама бросила на меня осуждающий взгляд, но я его проигнорировала. К ее запеканке никто не притронулся, кроме нее самой. Даже папа набросился на пиццу, и я порадовалась, что заказала самую большую, так что хватило на всех.
Алекс схватил дедушку за руку и потащил его в свою комнату, чтобы показать все свои книги о пожарных машинах. Мне нравилось видеть их вместе. Алексу сейчас полезно видеть рядом ролевую модель мужчины, притом что не так много людей его понимали. Как только мы переехали, я записала сына в начальную школу имени Теодора Рузвельта, в которой когда-то училась сама, и каждый день Алекс возвращался домой с замечаниями относительно плохого поведения. Учительница сообщала, что он шумит и не может сидеть спокойно. «Раньше такой проблемы не было, – сказала я ей. – Возможно, это из-за всего нового, что сейчас происходит в его жизни, плюс тот факт, что папы теперь нет рядом».
Говоря все это учительнице, я осознала, что на самом деле понятия не имею, как вел себя Алекс раньше. Последние несколько лет мы с Чадом не слишком часто обсуждали подобные вещи. И разумеется, я не собиралась звонить ему в Грецию и задавать вопросы. Я решительно настроилась на то, чтобы справиться со всем самой, без его помощи. Это он просто собрался и ушел. А я мать этих детей. Конечно же, я могу о них позаботиться, даже если приходится делать это в одиночестве.
– Он слишком шумный, – сказала мама почти шепотом. – И непослушный. Не спускай с него глаз. Ты же слышала о девочке, которую недавно похитили?