Он перестал изучать ее внешний вид, и хотел начать разговор, но она его опередила.
– Я не знаю с чего начать, мне очень больно об этом говорить, но одно мне ясно точно – так больше продолжатся не может.
– Вам угрожают?
– Нет, – у Юлии задрожал голос. – Вернее да, мне страшно.
– Это он или они?
– Это мой сын.
– Ваш сын? – Леонид нахмурился. – Простите, а сколько лет вашему сыну?
– Ему шесть лет.
Детектив вначале растерялся, он сталкивался не раз в своей профессии, когда родственники угрожали друг другу. Но чтобы ребенок принимал в этом участие, такое он слышал впервые. Леонид не был врачом, но успел выдвинуть версию: «А она вообще нормальная?»
– Как он вам может угрожать? Это маленький ребенок. Они подвижны в этом возрасте, практически все. Мне кажется, вы преувеличиваете, возможно, стресс на работе или плохой сон. Вам нужно…
– Вы думаете, я психбольная?
– Я не об этом сейчас говорю. Ладно, тогда скажите, как он вам угрожает?
– Почти каждый день он меня избивает, два раза ломал мне руку, мое тело скоро станет как один большой синяк. Силы в нем как у здоровенного мужика, ему переломать кости как семечки щелкать. Это не человек – это чудовище. Избивает за малейшую провинность. Не так что-то сказала, вовремя не накрыла на стол или посмотрела на него плохо. А вчера он избил меня за то, что хотела просто обнять его, вы понимаете, я все еще мать и это чувство не испарилось. За это он начал бросать меня из стороны в сторону. Я умоляла не делать этого, но он меня не слышал. Но потом произошло то, что быть в принципе не должно. Как он это делает, я не знаю. Вообщем, он не стал распускать руки, а силой мысли или взглядом поднял меня к потолку к самой люстре. От страха я потеряла дар речи. Он был внизу и просто смотрел на меня. А потом как-то сила меня швырнула в угол комнаты. Ударившись о стену, я упала на журнальный столик, который рухнул под тяжестью моего тела. Что было дальше, я не помню. Очнулась там же, среди поломанной мебели.
– А где в это время был ваш сын?
– Он смотрел телевизор.
Детектив как прикованный смотрел на Юлию, от услышанного его рот самопроизвольно открылся.
– Подождите, – к Леониду неожиданно вернулась речь. – Расскажите все по порядку. Вы живете с сыном в квартире одни?
– Да.
– Вы замужем?
– Нет.
– Но его настоящий отец поддерживает с вами какие-то отношения?
– Я не знаю где он. Я не уверена, что мы ему сейчас нужны. Пыталась искать его, но все кто его знал, не смогли предоставить мне эту информацию. Он был ученым, я работала у него личным секретарем. Отношения стали развиваться стремительно, вы понимаете, о чем я. Мы любили друг друга, может на тот момент я так и думала. Но не об этом речь. Однажды произошла какая-то ситуация. Я не знаю обо всех тонкостях его работы. Что в тот день произошло, я до сих пор не могу вспомнить. Был обычный день и вдруг провал. Очнулась в больнице. Что произошло, я не знаю, только после этого я его больше никогда не видела.
– Понятно, – Леонид сам ничего не понял из сказанного. – А дальше?
– А дальше оказалось, что я беременна от него. Родила сына и все шло хорошо, но потом стали происходить непонятные выходки моего ребенка. Вначале я не обращала на это внимание, но потом… – она осеклась. – Стали происходить эти ужасные вещи.
Юлия достала платок из сумочки, чтобы вытереть слезы. Леонид смотрел на эту женщину и размышлял. Он много слышал различных историй, порой мистические, и всегда отделял правду ото лжи. Его глаз был наметан на то, когда человек пытается оправдать себя. История с Юлией и ее сыном выглядит как сказка, но, черт возьми – она говорит ему правду.
Юлия положила платок обратно в сумочку. Глаза от слез сильно покраснели.
– Простите меня, пытаюсь быть сильной, но не всегда это срабатывает.
– Ничего страшного, я понимаю. Хотел только спросить.
– Да, конечно, спрашивайте.
– Допустим, я верю вам, тогда почему вы не отведете своего сына к врачу?
– Водила, конечно, и не один раз. Только это не помогло.
– Почему?
– Он умеет притворяться. У врача в кабинете он становиться послушным и обычным ребенком. Все осмотры показали, что у него нет отклонений. В пятый раз я уже побоялась вести его к врачу, потому что психиатр стал смотреть на меня как на пациентку. Еще один такой поход и меня отправили бы на принудительное лечение как шизофреничку.
– А в полицию обращались?