— Вы кто? — мужчина смотрит на меня исподлобья.
— Пит Мелларк.
— А, — он начинается смеяться, вызывая мое недоумение. Им тут всем надо лечится. — Это же вас вчера не пускали к девушке. Кажется, ее имя Китнисс, — он указывает мне на стул напротив него, и я сажусь. — Оставьте нас, — произносит врач, и женщина уходит. — Что вам нужно?
— Китнисс не сумасшедшая, — твердо говорю я.
— Никто и не говорил, что она сумасшедшая. Просто за ней нужно следить, чтобы она не натворила глупостей, — произносит врач. Я невольно задаюсь вопросом: что же случилось вчера такого, что она пыталась сделать?
— Я прекрасно могу проследить за ней вне психбольницы, — отступать в мои паны не входит.
— Забавно, но именно из-за вас она здесь и оказалась, — ухмыляется он. Понятия не имею, что он нашел в этом забавного.
— Поссорились, поругались, с кем не бывает? — пытаюсь сохранить невозмутимый вид, как будто так и должны быть. Ничего необычного. Но его не так легко переубедить. Конечно, я себя-то убедить не в силах.
— Китнисс останется здесь. До свидания, — его рука указывает на дверь.
Ну, нет, я так просто не сдамся. Не думал, что до этого дойдет, но мне приходится достать из кармана несколько купюр. Его лицо тут же освещает улыбка. Ха. Я не сомневался.
— Под вашу ответственность, мистер Мелларк, — улыбчиво отвечает он, пересчитывая деньги.
Китнисс выглядит так, как будто через секунду закроет глаза и уснет крепким сном. Смотрю на нее около минуты, но она все не засыпает. Лишь качается из стороны в строну повторяя лишь одно: «Прим».
— Мы вкололи ей сильное успокоительное, — поясняет глав. врач, а мне хочется размазать его по стенке. Возможно, ей и нужно было успокоительное, но не такое сильное.
Поднимаю Китнисс на руки. Она реагирует только через несколько секунд. Поднимает на меня свои глаза, которые кажутся опустошенными. С огромным усилием поднимает руку и пытается ударить меня, но получается настолько слабо, что я с трудом могу почувствовать ее прикосновение.
— Я тебя ненавижу, — ее тихий голос заставляет чувствовать себя еще более виноватым.
Кажется, она повторяет это еще не один раз, пока я несу ее к машине, стараюсь сосредоточиться на том, чтобы не споткнуться. Наконец девушка усажена в машину и смотрит на меня так внимательно, что кажется, будто она меня никогда не видела.
— А я тебя люблю, — наконец отвечаю на ее реплику.
Пока я везу Китнисс по улицам города по направлению нашей квартиры, хотя уже наверное моей квартиры, она смотрит в одну точку. Периодически смотрю на нее в зеркало, проверяя все ли с ней в порядке. Стараюсь не ехать слишком быстро.
Вспоминаю, что собирался позвонить Джоанне. Не глядя на то, что делаю, пальцами нащупываю телефон на соседнем сидении и нажимаю кнопку вызова.
— Ну что там, Пит? — нетерпеливо спрашивает девушка.
— Несколько зеленых бумажек творят чудеса, — констатирую я.
Только сейчас задумываюсь о том, правильно ли это было. Наверное, было не одно решение этой проблемы. Хотя, вероятнее всего, все из них заняли бы больше времени. Взятки сами по себе ужасны. Получается, при сильном желании Китнисс мог забрать кто угодно? Ведь врач так же не знает кто я, что я представляю из себя.
— Она в порядке? — мне приятно слышать, что Джоанна так о заботится Китнисс. Она сможет за ней проследить, когда девушка выгонит меня из своей жизни.
— Ей что-то вкололи. Она ужасно заторможенная и с трудом шевелится. Я отвезу ее к себе. Не думаю, что Прим стоит видеть ее в таком виде, — на самом дело не только в Прим.
Я надеюсь на то, что она поспит немного, а после мы сможем спокойно поговорить. Джоанна права. Этот разговор должен был быть не таким. Не при таких обстоятельствах. Не такими фразами.
— Хорошо. До завтра, — после этого в трубке раздаются короткие гудки.
Осторожно вытаскиваю Китнисс из машины, и несу в квартиру.Сначала она никак не реагирует, лишь крепко держится за ткань футболки. Видимо, боится упасть.
Однако, как только ее тело касается кровати, и я пытаюсь накрыть Китнисс одеялом, чтобы она поспала, все меняется. В голове девушки будто что-то щелкает.
— Нет, Пит, прошу, не трогай меня! — она почему-то начинает кричать, чуть отодвигается к стене и притягивает колени к груди. — Я не хочу, пожалуйста. Все что угодно, только не снова, — теперь она закрывает лицо и начинает плакать. А я понимаю все. Она думает, что я хочу повторить то, что сделал четыре года назад.
— Ну что ты, маленькая, — кое-как мне удается ее обнять. В этот момент она кажется мне такой беззащитной, что я не понимаю, как мог обидеть ее. — Я ничего тебе не сделаю. Никогда.
Раскачиваюсь из стороны в строну, словно Китнисс маленький ребенок. Она плачет. Очень долго, очень горько. Так, что у самого уже текут слезы. Она засыпает, и я осторожно перекладываю ее голову на подушку и накрываю одеялом.
Я задвигаю шторы, чтобы ничто не мешало ее сну. Сажусь на пол и наблюдаю. Наблюдаю как она тихонько сопит в подушку, как ее ресницы подрагивают во сне, как изредка она шевелит рукой и ногой. Наблюдаю и понимаю, что теперь вряд ли смогу наслаждаться ее присутствием в моей жизни.
Она просыпается через несколько часов, теперь в здравом уме. Она игнорирует все мои реплики, не давай к себе прикоснуться. Быстро обувается и выходит из квартиры.
И последнее, что я слышу от нее это: «Мне ну нужна твоя жалость. Исчезни из моей жизни».
========== 6. ==========
Комментарий к 6.
Драсте)
не знаю, что и сказать.
потому просто:
приятного чтения,
жду ваши отзывы.
Ваш Ангел♥)
— Китнисс, ну позвони ты ему! — Джоанна уже второй день ходит за мной хвостом, чуть ли не умоляя меня поговорить с Питом.
После инцидента с психиатрической лечебницей прошло не больше десяти дней, но по каким-то неведомым причинам, мной это время воспринимается длиной в вечность.
Чтобы осознать все, что произошло, чтобы все это улеглось в моей голове требуется время. Гораздо больше того, что прошло. Но одно я знаю точно: слова Пита о том, что он мне никогда ничего не сделает — лишь слова. И теперь я не могу позволить ему находится рядом со мной и с Прим.
— Джоанна, я крайне рада, что вы так подружились, но ни брать трубку, ни, уже тем более, звонить, я не собираюсь.
Я искренне не понимаю, отчего они так сблизились. Джоанна целыми днями поет мне о том, какой Пит распрекрасный, и что я непременно должна возобновить с ним общение. Я всегда прислушивалась к ее мнению, что ни разу не привело к катастрофе, но на этот раз ее совет казался безумным.
— Китнисс, не ради себя. Ради Прим, — она с мольбой смотрит в мои глаза, и я невольно бросаю взгляд на спящую дочь.
Вчера вечером у нее поднялась температура, из-за чего она всю ночь почти не спала. Под утро мне кое-как удалось заставить ртуть опуститься на пару градусов ниже. Сейчас Прим, обняв любимого мишку, спала.
— Именно ради нее я и не общаюсь с ним, — решаю разложить вещи по местам и протереть пыль.
— Китнисс, ну как ты не понимаешь! Он нужен ей! — она говорит это слишком громко, так что Прим начинает беспокойно вертеться, и уже через секунду открывает глаза.
— Ну, спасибо, — недовольно бросаю в сторону подруги, и осторожно присаживаюсь рядом с Примроуз. — Как ты, маленькая? — глажу ребенку по голове, и вспоминаю, что так назвал меня Пит. Качаю головой, силясь прогнать воспоминания, но выходит не особо удачно.
— Мамочка, а сегодня Пит придет? — от ее слабого голоса и просьбы в глазах у меня начинает щемить сердце. Не в силах сказать и слова из-за кома в горле, отрицательно качаю головой. — А почему? — она вот-вот заплачет.
— Он не хочет, Примроуз, — порывисто прижимая ее к своей груди, чтобы та ни за что не увидела моих слез.