Выбрать главу

— Кто там? — спросил Козявка. — Вы нам срываете репетицию!

— Ветеринар Васин! — ответили с улицы и замолотили в дверь — того и гляди разнесут в щепы. — Сбежал взбесившийся бульдог! Следы ведут сюда! Опасно для жизни!!!

— Ноготь те дери! — Мочало попятился от бульдога. Ноготь те дери!..

— Открой, пусть катится, ну его к черту! — сказал Грущук.

— А шапка? — спрашивает Женька. — Вы обещали! Хочу ушанку из бешеного бульдога!

— Бру-бру-бру-бру! — Бульдог стал издавать звуки, словно стартующий мотоцикл.

Сам не свой от кошмарных опасений, Мочало отпер дверь, и тут «на сцене» в черном драповом пальто, с чемоданчиком и в очках без стекол появился… Семен Семенович Хворостухин!

Бульдог Алмаз, а это был именно он, со всех ног кинулся навстречу хозяину.

— А-а! — диким голосом завопил Хворостухин. — Бешеный!

Заслышав родное, до боли знакомое слово «бешеный», Алмаз в тот памятный вечер перед любительской студией «Театр в гараже» с шекспировским накалом сыграл безумие и в то же время — рок, судьбу, спектакль, при виде которого зашевелились волосы и кровь остановилась в жилах.

С пылающим взором и шикарной пеной у рта, он стал бросаться на кого ни попадя, ударом лапы в грудь сбил с ног Алешу Грущука, ощерившись, гонял по гаражу Козявку, пнул Рому Репина, но так, не слишком, почуял, что он тут не запевала! Главное, Алмаз на редкость артистично разбрызгивал слюну! Да что разбрызгивал! Он просто вожжи слюней развешивал повсюду, как новогодние гирлянды. Ну и немножко покусал не менее великого, чем он, актера Мочалова.

Укус пришелся Мочале в руку, не на перчатку, а в вырез «для поцелуя». И ядовитая слюна попала! Мочалов издал страшный вопль и опрометью вылетел из гаража.

За ним — Козявка, за Козявкою — Грущук. Один лишь Рома Репин стоял как стоял. На том же месте, где и раньше, когда они пытались или подкупить, или запугать Женьку. Возможно, он прирос к этому месту за малодушие.

Увидев, что противник в большинстве своем покинул театр военных действий, Алмаз лег, завел глаза и стал изображать умирающего лебедя. Женька обняла его и почувствовала, как стучат их сердца.

— Алмаз! След! — сказал бульдогу Хворостухин.

План действий точно был рассчитан Конопихиной. Мочало с Грущуком — мелкие сошки, от силы хищные сомы, за ними — рыба покрупнее, пират морей, китовая акула. Напуганные бешеным Алмазом, они, по Шуриному плану, ринулись прямо к главарю шайки.

Дул сильный встречный ветер. По улице, слегка освещенной лиловыми фонарями, держа, как говорится, три ноздри по ветру, скакал галопом пес Алмаз. На толстом брезентовом поводке он волочил за собой ошалелого Хворостухина.

Семен Семенович не перебирал ногами, он скользил на галошах, будто на водных лыжах. И таким образом они развили бешеную скорость — примерно сорок километров в час.

Женька за ними еле поспевала. К погоне вроде еще кто-то примкнул. Но кто — не разглядеть в потемках.

Алмаз притормозил у блочной пятиэтажки. Первый подъезд, второй этаж Квартира пять полуоткрыта. Забыли впопыхах закрыть. Алмаз, Женька, Хворостухин остановились и прислушались. Ну, следопыт Алмаз! Привел! Все слышно. Как Мочало рассиропился. Верзила в порванных перчатках, он плакал и жалобно всхлипывал.

— Какая муха тебя укусила?! — спросил ужасно знакомый голос.

— О, если б муха! Бешеный бульдог!

И бедный Мочало поведал о своих злоключениях: про Женьку-наводчицу, про чертова бульдога, про роковой укус и его, Мочалы, близкую, неотвратимую погибель.

— Не смей садиться на мои брюки, ты их расплющишь! — крикнул хозяин квартиры. — Жертвы саморазоблачения! Что вы привязались к этой Путник! Она б еще сто лет шла по ложному следу! Запомните: если человек вооружен до зубов, ему незачем это демонстрировать! Иди в больницу и получи сорок уколов в живот!

— У меня ноги обмякли! — сказал Мочало.

— Я вызову «скорую». — Грущук поднял трубку.

— С ума сошел! — взревел хозяин. — А спросят, при каких обстоятельствах? И почему вы все тут? У меня? После отбоя! Хорошо, вы несовершеннолетние. А я?! Короче: выкручивайтесь как знаете. И, дорогие мои… Побольше врожденного аристократизма!

Ах, это Прораков! Как его Женька сразу не узнала! Хворостухин, она и Алмаз стояли на лестничной клетке, не шевелясь и не дыша.

— «Гора Фудзи порою под домом нашим колышется», — продолжал Федор Васильевич спокойно, увещевающе. — Зато у вас бурная мятежная жизнь, богатая приключениями. Не срывайте мне предстоящую поездку в Италию. Я еду в Рим по приглашению. Хочу Папу Римского повидать. А вам я привезу итальянские сувениры.