- Сейчас дам команду...
- На твоем месте я бы лично разобрался. Раньше, чем вмешается министерство. Тем только зацепиться, дальше уж пойдет. Полезут и в заявы, и в ружейку...
- Понимаю, Борис Иванович...
- Даже укрыть не могут!.. Жернаков был удовлетворен. - Чем жестче мы будем, тем больше у нас шансов устоять. Иначе на нас повесят всех собак ...Разберись и сразу прими меры. В шею. Сразу. Грязной метлой...
Игумнов поднял голову.
В коридоре послышались шаги. Кто-то быстро шел от дежурки.
Низкий мужской голос за дверью прозвучал глухо:
- Мне к начальнику розыска. Срочно...
То же он произнес, видимо, и при входе.
"Потому и пропустили..."
Посетитель уже входил - в коротком, на "молнии" пуховике, вязанной шапочке с козырьком - осанистый, чисто выбритый, с намечающимся вторым подбородком.
- Я тут принес заявление... - В руке он держал бумагу. - Меня ограбили. В электричке...
Он подвинул стул. Продолжил, уже сидя:
- Двое. Наставили ножи... "Не отдашь - отправишься на тот свет!"
- На вокзале?
- В электропоезде. На посадке.
Ночь началась с неприятностей. Никола не звонил, Качан исчез. На перроне - пожар.
"Теперь ещё разбой..."
- Пойдемте, покажете... - Игумнов уже закрывал сейф.
Посетитель не понял:
- Что показывать?! Электричка ушла... - Он нехотя поднялся. - Я написал заявление...
Вариант был известный.
"Я написал заявление. Оставляю и еду спать. А вы бросайтесь в погоню... Ищите, стреляйте, лезьте под пули. И не забудьте про Уголовно-процессуальный Кодекс..."
- Мы теряем время, - Игумнов был уже на пороге.
Посетитель пожалплечами.
Почти бегом проскочили мимо дежурки.
Место майора за пультом занимал помощник. Дежурный, скорее всего, вышел в ресторан или в медкомнату. Помощник составлял протокол. Двое дюжих носильщиков - понятых, не читая, подписывали бланки, .
- Я на вокзал. Если Качан будет звонить, найди меня по сотовому.
Молоденький помощник проводил Игумнова внимательным взглядом . Он все видел. Тайны общения с посетителями для посвященных всегда шиты белыми нитками.
- Понял, товарищ капитан...
Игумнов выскочил за дверь. С хода налетел на цыганок, организовавших пикет у пепелища. Кто-то из их сородичей был задержан. Гадалки требовали справедливости - последними словами нецензурно несли всех подряд - ментов, власть, систему.
Игумнов на ходу шуганул их по-цыгански.
Женщины смутились. Одно дело - откровенно послать матом на чужом языке, другое - услышать подобное на своем родном.
- Нехорошо, начальник...
Игумнов окинул глазами перрон.
Поставленные на прикол сцепы. Опущенные до утра токоприемники, темные окна вагонов...
Вечерний поток пассажиров заканчивался. Прерывистый ручеек сочился от метро сквозь нижний цокольный вокзальный этаж, открытый с обеих сторон и занесенный снежной крупой.
Не умолкало радио.
Игумнов и потерпевший быстро шли вдоль перрона.
Начальник розыска спросил на ходу:
- Все произошло в вагоне?
- Именно.
- Они вошли после вас? Или уже были внутри?
- Я только успел войти, тут они и возникли... - Он держался с плохо скрываемым вызовом.
- Выходит, что в тамбуре?
- Это уж вы делайте вывод!..
Быстро пересекли перрон.
На справочном указателе, в начале платформы, когда они проходили мимо, что-то щелкнуло - на табло появилось время отправления первых утренних электропоездов.
- Что у вас взяли?
- Бумажник...
- Извините!.. - Шедшая навстречу пара заметалась, уступая дорогу. Игумнов её и не заметил.
- А что внутри?
- Обычное: документы, деньги.
- Много денег?
- Немного, - Потерпевший подумал, - Половина зарплаты. Главное заграничный паспорт.
Остановились у срединной платформы.
- Здесь...
- Сейчас тут уже другая электричка.
- Я предупредил, что поезд ушел...
На междупутье повсюду валялись окурки, вмерзшие в снег молочные пакеты.
- Почему вы не пришли сразу?
- Подумал, все равно бесполезно... - Причина выглядела стандартной. Сходил купил сигарет. Еще раз подумал. "А вдруг паспорт подкинут?" Тогда написал заявление...
- Где вы писали?
- На почте.
"На почте ты бы писал на бланке телеграммы и их ручкой..."
Потерпевший словно прочитал его мысль:
- У меня была бумага. И ручка тоже.
Можно было возвращаться в дежурку.
Игумнову важна была платформа. Теперь можно было установить отправлявшийся от неё сцеп.
Быстро свежело. Несколько женщин с детьми пробежали мимо к парку прибытия. Там тормозил опаздывавший волгоградский скорый.
- Куда вы ехали?
- В Барыбино... - Потерпевший натянул ниже на лоб вязаную шапочку.
- Вы там живете?
- Нет, я ехал к знакомым.
Игумнов уточнил:
- Адрес их вы знаете?
- Они должны были меня встретить на станции.
- Вещи при вас?
- Какие вещи? Газета вот только. Завтра я возвращаюсь...
Назад, к дежурному, шли уже медленнее.
Игумнов продолжал задавать вопросы:
- А электропоезд барыбинский? Или дальний?
- Я не обратил внимания.
- Это как же?!
- В случае чего пересел бы на следующий ...
- Но движение - то заканчивалось!
Все выглядело более, чем странно.
"Что-то не то..."
- В крайнем случае взял бы такси...
- Ночью?! До Барыбино?!
- Это мои проблемы...
Возразить было нечем. Тем не менее ложь оставалась ложью.
Он уже решил для себя:
"Этого заявления не будет..."
Тем более с его подачи - начальника вокзального розыска.
"Иначе уголовное дело. Верняк. Искать кошку в комнате, где её не было..."
- Я понимаю...
Отбиться от заявления выглядело делом непростым.
"Мужик серьезный. Бог знает, кому направит свою телегу..."
Вернулись в Линейное Управление. Тут все оставалось по-прежнему. Дежурный отсутствовал, телефоны молчали.
- Что Качан?
- Не звонил, - помощник все ещё занимался протоколом.
Отсутствие известий от Качана настораживало.
"Что-то произошло..."
Прошли в кабинет. Потерпевший подвинул все тот же стул, напротив Игумнова, сел: