Маман этот факт, кстати, тоже порадовал. Она вообще любит мои фейлы — собирает их и цитирует, как лучшие выступления стендаперов.
— Ну вот, — веселилась она, когда я на ближайшие полгода парковал свою тачку в гараж, — теперь придется спуститься с небес, на которых ты витаешь, на грешную землю, по который не особо умеешь ездить, и ходить пешком!
— Да вот только школа далековато, — заметил я, рассчитывая, что кто-то не оставит пешеходящего сына в нужде. — Мне б водителя! — и выразительно посмотрел на кого-то, намекая, что кто-то может получить бонусных полчаса общения с сыном.
— Тогда пользуйся автобусом! — ухмыльнулась моя безжалостная маман. — И думай о том, что стоит ценить то, что имеешь, а то это могут и забрать…
Ну нет, ездить общественным транспортом — это все равно что сниматься в массовке гэнгбэнг-порнухи. Да, ты в принципе получаешь то, зачем зашел, но удовольствие среди пыхтящих, сопящих и ожидающих того же самого коллег совсем не то, на которое рассчитывал.
Благо, у меня были добрые соседи, всегда готовые помочь.
Выпустив в воздух еще одно тыквенное облачко (прилипчивая, зараза!) и зевнув напоследок (в последнее время плохо спится, и даже с бывшей не поговорить: забанила), я дождался, когда откроются ворота соседского особнячка и рядом со мной остановится машина доброго соседа. Предлагая бесплатный проезд и отличную компанию.
— Ловлю последние моменты, — говорил дядя Андрей, подкидывая нас всех до школы. — Одни скоро получат права, другим вернут — и все, и старик больше не нужен…
Старику было слегка за сорок, но что поделать, он любил иногда подраматизировать. С учетом всех его других достоинств, этот недостаток вполне можно простить.
Обменявшись утренними приветствиями с ним и Лизаветой (инопланетной блондинистой сущностью, под видом кузины уже много лет жившей в доме К), я плюхнулся на свое законное место в этом авто — рядом с сидящей на заднем сидении Катериной, которая на мой позитивный «привет!» выдала:
— Не дыши на меня тем, что накурил!
И демонстративно отодвинулась, поставив сумочку между нами. Ха, детка! От меня даже бетонная стена не спасет, а тут всего лишь сумочка!
— Так это тыква, — желая поделиться тем, что она любит, дыхнул на нее еще разок. — Твоя любимая!
— Да она у нас теперь у всех любимая! — хохотнул дядя Андрей, выезжая на большую дорогу. — Весь дом тыквой пропах… Не знаю, Мишель, — лукаво перехватил он мой взгляд в зеркале заднего вида, — в курсе ты или нет, но нам недавно подарили целую тонну тыкв…
— Устроили тыквопад в нашем дворе! — поддакнула Лизка, выбравшая в этой машине самое безопасное — в смысле, самое далекое от кузины — место рядом с водителем.
— Ну да, слышал что-то такое, — кивнул я. — Целую тонну тыкв, надо же! Вот ведь кто-то постарался…
На этом моменте зараза закатила глаза и отвернулась к окну, всем видом показывая, что разговор ей неинтересен.
— Так что нужен твой креативный мозг, — добавил ее отец, отчего она еще крепче поджала губы. — Подъезжай в офис после занятий. Будем решать, что с ними делать…
Вот так вот! Всякий раз, когда случалась какая-то херня, я становился незаменим, потому что славился своим умением не только создавать херню, но и разгребать ее. Можно сказать, это мое предназначение…
СЛЕЗЛИВАЯ СОЦИАЛЬНАЯ БЫЛЬ О ДЕТСКОМ ТРУДЕ, ИЛИ КАК Я НАШЕЛ СВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
Говорят, люди годами ищут свое предназначение. Мое же нашло меня само, когда я усиленно искал, как прорвать финансовую блокаду моей маман.
Вообще, мне часто говорят: «ты ж мажор! у тебя денег куры не клюют!» О нет, это у госпожи Королевой денег куры не клюют, а у меня обычно ни денег, ни кур. Долгие детские годы, пока мое благосостояние зависело исключительно от милости моей вероломной кормилицы, я был рабом правила: если ведешь себя плохо, то за это будешь платить. Камон, я — это я! Плохо — это вообще мое хорошо! Почему я должен за это платить? И каждое мое «плохо» с радостью встречалось маман, позволяя ей нехило на мне экономить. Иными словами, денег у меня чаще не было, чем было.
И однажды, когда в очередной раз мои карманные средства оказались у нее под санкциями, я решил «хватит»! Пора положить конец этому финансовому диктату! И пошел, как дореволюционные крестьянские дети, в люди искать работу и пропитание. В смысле, делать бизнес на тяжелом детском труде.
Сначала прошелся по соседям, спросил, не нужно ли кому постричь газон. Увы, этот бизнес не взлетел из-за репутационных рисков — моя репутация сработала против меня, и никто из соседей не рискнул доверить мне свой газон. После чего маман, которой донесли о моих бизнес-потугах, сказала, что если я буду ее и дальше позорить, то она лишит меня карманных денег совсем — что было стратегически неверно. Я ведь этим и занялся, чтобы не лишиться денег.