Он состроил мне рожу.
— Да. Когда мы приедем, тебе надо будет зайти в главный офис.
Я села на пассажирское сиденье и прижала к груди свою сумку.
— Ты серьезно? Все и так станут смотреть на меня как на урода. А сейчас мне надо встречаться с психологом?
— Я не думаю, что она простой психолог, Сэм. — Скотт нажал на кнопку, и через секунду дверь гаража застонала, загремела и со скрипом отъехала в сторону. Яркий солнечный свет полился внутрь. — И тебе всегда нравилось, когда люди глазеют на тебя, неважно, хороший ли повод или плохой.
— Пойми, я уже не тот человек, — отрезала я.
Брат посмотрел на меня.
— Кажется, да…
Вздохнув, я смотрела прямо перед собой, а он в это время выезжал из гаража задним ходом.
— А у меня машины нет?
Скотт рассмеялся, разворачиваясь.
— У тебя была машина. И к тому же отличная, но ты ее разбила.
— Неужели?
Он кивнул, направляя «Ауди» по нашему длинному проезду.
— Вы с Касси здорово надрались в ту ночь. Впилились в дерево, и отцу пришлось чуть ли не раком становиться перед полицейскими, чтобы причиной этого ДТП стало «состояние дорожного покрытия». Некоторое время он был вне себя от бешенства.
Я открыла рот от удивления. Прошло несколько секунд, прежде чем я смогла сформулировать ответ.
— Не думаю, что мне нужны подробности.
Он бросил еще один быстрый взгляд в мою сторону и покачал головой.
— Как странно.
Я ничего не ответила и молчала, пока не обратила внимания на то, что мы притормаживаем перед выездом на главную дорогу и прижимаемся к обочине.
— Почему мы останавливаемся?
— Я всегда подхватываю здесь Кара. Он ездит на мотоцикле, но школьное начальство не хочет, чтобы он приезжал на нем в школу.
Карсон на мотоцикле?
Что может быть круче этого? Я вытянула шею, рассматривая двухэтажный кирпичный дом, состоящий словно из трех домов. Под маленьким навесом стоял накрытый мотоцикл.
— Он живет в нашем доме?
— Он и его отец живут в нашем гостевом домике, — объяснил Скотт. — Его отец работает за жилье и жалкие гроши, что платит наш отец. О чем ты любила напоминать ему.
Я поморщилась.
— А где его мать?
— Умерла. Рак. Медицинской страховки нет — все к одному, а если по правде, то одно дерьмо тащит за собой другое.
Раздумывая, как ответить на это замечание, я увидела Карсона, бежавшего к нам; с одного его плеча свешивался школьный рюкзак, а со второго сумка с физкультурной формой. Наблюдая, как он приближается к машине, я облизала свои высохшие губы. На Каре были линялые джинсы и рубашка с короткими рукавами поверх белой майки. Его волосы были еще влажными, несколько вьющихся прядей спадали на лоб.
Он выглядел хорошо — действительно хорошо.
Карсон остановился возле пассажирской двери и только тут понял, что я уже в салоне и пялюсь на него с идиотическим видом. Нахмурившись, он быстро обежал машину и сел позади Скотта. На меня он не взглянул.
— А что она здесь делает?
Скотт посмотрел на него в зеркало заднего вида.
— Она обычно ездила с Касси, приятель.
— Ах да, точно.
Обжигающий взгляд глаз Карсона скользнул по моему лицу, и я почувствовала на коже приятный пьянящий жар. Кар откинулся назад, вытянув руку на спинку соседнего кресла, и застыл в ленивой высокомерной позе.
Машина уже мчалась вперед, а я все еще пристально смотрела на него. Бездонные голубые глаза Карсона наконец снова обратились ко мне. Его взгляд спустился ниже, и я поняла, что он смотрит на мое сердечко от «Тиффани». Карсон ухмыльнулся.
— Что, Сэм?
— Да ничего, — фыркнула я.
А почему я не могу отвести от него глаз? Ведь я хотя и не вполне, но походила на ту, какой была раньше, — была смелой, и если видела то, что мне нравилось, то никогда не отступала.
Скотт кашлянул, но ничего не сказал.
Карсон заиграл желваками.
— День только начинается, и я не намерен портить его, обмениваясь взаимными оскорблениями, поэтому давай считать, что это мы проехали? Да, машины у меня нет. Поэтому я не крутой. Все мое шмотье не стоит месячной платы вам за аренду дома, в котором мы живем, и мой отец — наемный рабочий вашего отца. Ну, извини.
Мои глаза расширились, лицо вспыхнуло от стыда.
— Я что, говорила что-то подобное?
Карсон бросил на меня колючий взгляд.
Чувствуя себя самой большой дурой на свете, я отвернулась и уставилась в окно. Живот снова скрутило, но я, чтобы отвлечься, принялась перебирать ремешки сумки. В горле пересохло. Я не могла представить себе, что говорила кому-то что-то подобное, но так и было. После нескольких напряженных минут Скотт вовлек Карсона в разговор о бейсболе. Парни, забыв обо мне, успокоились.
Мы остановились, чтобы выпить кофе, потому что, по всей вероятности, не опаздывали, а Скотт чувствовал себя так, словно вот-вот упадет в обморок за рулем, «а ему еще опекать Саманту». Карсон заказал простой черный. Скотт возле прилавка доливал в свою пластиковую чашку больше молока, чем в ней было кофе; я тоже стояла рядом, борясь с дрожью в руках и изучая меню. Женщина средних лет, стоявшая за прилавком, громко вздохнула.
Закусив губу, я трижды прочитала перечень. Кофе — какой кофе я обычно выбирала? Это же так просто! Как бы не так. Я чувствовала себя… потерянной.
— Послушай, — произнес позади меня Карсон; я ощутила на щеке его горячее дыхание, от которого чуть не подпрыгнула. — Ты в порядке?
Чувствуя, как розовеют мои щеки, я кивнула.
Какой-то мужчина, стоявший за мной, завозился и что-то забормотал. Я разобрала слова глупые и богатые, которые он неоднократно повторял. Мое чувство стыда воспарило на новую высоту.
Карсон вытащил меня из очереди, угрожающе взглянув на мужчину своими темно-голубыми глазами:
— Тебе какое дело?
Я опустила голову, глядя на свою руку в его. Как могло такое простое прикосновение лишить меня остатков рассудка? Конечно, сейчас это не самая подходящая для меня тема для размышления, тем более что я даже не смогла заказать себе кофе.
— Сэм, — нетерпеливо произнес Карсон.
Взглянув на него, я с ужасом осознала, что вот-вот расплачусь.
— Я не знаю, что заказать, — проговорила я срывающимся голосом. — Я даже не знаю, какой кофе мне нравится.
Поняв все, он кивнул.
— Ты обычно пила ванильный латте, — сделав паузу, он отпустил мою руку. — Я видел, как ты его брала. Стой там, я закажу.
Я отошла в сторону, ожидая, когда Карсон принесет мне кофе. Люди внимательно смотрели на меня, а я чувствовала себя ребенком, оказавшимся не в состоянии выполнить простейшее задание. Мне хотелось провалиться сквозь землю. У меня не было никаких сомнений в том, что в глазах Карсона я выгляжу полной идиоткой.
И вот он появился передо мной, прикрывая стакан крышкой, со словами:
— Осторожно, горячий.
— Спасибо.
Я взяла стакан в руки, ощутив приятное тепло.
Оставшуюся часть пути до школы я молчала и только всматривалась в незнакомые пейзажи за окном. Бесчисленные пологие холмы, старые усадьбы и всего несколько участков, в центре которых были установлены указатели, извещающие о том, что здесь было поле битвы. Достаточно долго на этом месте был город, и дома, принадлежащие потомственной денежной аристократии, сразу бросались в глаза.
Ни малейшей искры воспоминаний не промелькнуло в моей голове, когда передо мной показалась Геттисбергская[14] школа. Это было большое кирпичное здание, напомнившее мне несколько соединенных вместе общежитий. Вокруг здания росли деревья и находился какой-то павильон.
Чувствуя свое сердце где-то в горле, я шла по парковке вслед за парнями. Над главным входом висел бордово-белый баннер «ПРИСТАНИЩЕ ВОИНОВ». На нем был изображен пасхальный кролик с испуганным взглядом безумных глаз.
В коридорах еще не началась привычная сутолока, но каждый, увидев меня, останавливался. Просто останавливался и пялился во все глаза. Я опустила голову, стараясь скрыть лицо прядями волос, но все равно чувствовала на себе взгляды, полные любопытства и болезненного сострадания.
14