"Прага" или "Киевский"? А может, сметанный... Или нет, - "Медовый"!
Она стала осторожно спускаться с лестницы, но бросив взгляд в сторону цветочной лавки, вдруг увидела… Ржевского.
Глава 3 Жертвенные костры
Обхватив роскошный букет из белых и бордовых роз обеими руками, Павел умудрялся придерживать дверь перед какой-то дамочкой в невообразимой красной шляпе с широкими полями, и та улыбалась ему таким же красным хищным ртом.
- Ничего не меняется! – ошеломленно воскликнула Надя, сразу же передумав насчет цветов, и быстро зашагала в сторону своего дома.
Теперь она старалась ходить пешком чаще. Не только для того, чтобы поддерживать форму и дышать, но и для того, чтобы больше видеть и думать. Ей это казалось правильным в данной ситуации. И теперь, увидев Ржевского, мысли ее заметались, наталкиваясь друг на друга и сшибаясь лбами.
Павел Ржевский не оставлял попыток вернуть ее. После выписки из больницы он звонил и приезжал не только в агентство, но и к ней домой. И однажды, измученная собственными мыслями и невозможностью принять решение, а особенно, начавшимся токсикозом, она сказала ему довольно резко, что ей нужно время. Время, которого у нее было не так уж много, по большому счету. Ее раздирали сомнения насчет Павла, и в то же время, не без помощи Ольги Аркадьевны, сжимало грудь от желания раскрыть всю подноготную своего состояния. Ржевский видел нервную похудевшую Надю с горящими глазами на бледном лице, и эта Надя отличалась от той, которую он знал и, судя по его словам, любил. Скрывать беременность от человека, ставшего причиной той самой беременности, по словам той же Ольги Аркадьевны, было глупо и недальновидно. Но Надя, мучимая подозрениями и все еще не простившая Ржевскому его поступок, а именно его странные игры за ее спиной, продолжала упорно молчать и требовать того же от остальных, посвященных в эту тайну. Но все тайны рано или поздно вылезают наружу, а, учитывая физиологию ее нынешнего состояния, то скоро этот секрет Полишинеля увеличится в объеме настолько, что станет похож на грузовик.
- Интересно, на чьей улице он перевернется? - задумчиво вопрошала Ольга Аркадьевна, пока Надю полоскало над раковиной.
- Кто перевернется, мамочка? - морщилась Надя, принюхиваясь к продуктам в холодильнике.
- Грузовик с пряниками...
Третьим участником этого любовного треугольника был Максим Тураев, который также оказывал Наде знаки внимания с той же настойчивостью, какой грешил Ржевский. И все же его отношение к ней отличалось исключительной дипломатичностью, что отмечали и она, и мать. За его сдержанностью скрывалась пылкая натура, которая давала волю в те моменты, когда он оставался с Надей наедине. Таких моментов было немного: однажды он пригласил ее на открытие театрального сезона и во время спектакля накрыл ее руку своей ладонью, и сидел так, перебирая ее пальцы и заставляя Надю чувствовать себя не в своей тарелке. Он ей нравился, но…
Всегда есть какое-то «но», размышляла она. Надя никак не могла найти в себе силы, чтобы объявить ему о том, что ждет ребенка от его «конкурента», тем самым поставив его перед выбором. С одной стороны, ей хотелось, чтобы этот выбор за нее сделал кто-нибудь другой, но с другой стороны, ребенок – это огромная ответственность, которую ей придется нести, если она не определится. И как бы она ни старалась прикрываться собственными убеждениями, выглядеть в глазах окружающих в качестве матери-одиночки нужно было иметь огромные душевные силы. Впрочем, это-то как раз было последним, о чем Надя сожалела. Главное, чтобы дитя родилось здоровым.
Максим Тураев олицетворял собой то будущее, которому могла бы позавидовать любая женщина. Он был богат, серьезен и уверен в себе. Но Ржевский, ее невероятный Ржевский обладал тем, что не покроет никакой брак по расчету, он вызывал в ней тот самый сексуальный драйв, от которого мурашки бежали по телу и хотелось петь. Правда нынче песня больше была похожа на стон.
- Все, хватит сопли жевать! – заявила Надя после получасовой прогулки. – Пора работать!
Но работы не было...
По пути к своему кабинету Надя принюхивалась и глотала слюну. По коридору гулял невообразимо-аппетитный запах, который щекотал ноздри и взывал к ее желудку.
Над дверью Рура горела красная лампочка, что означало наличие клиента. Надя метнула на нее завистливый взгляд и вошла к себе. Запах плотно обступил ее со всех сторон и не отпускал.
- Зая! – "директорским" тоном заявила Надя. – Немедленно проветри помещение! Это же какой-то ужас! Что о нас подумают клиенты?