Еще один поцелуй. Теперь более несдержанный, почти животный. Наши движения ускорились и оба думать забыли о чем-то другом, кроме как наслаждения, что уже через пару минут достигло нас обоих, разливаясь по телу горячим, словно воск, теплом. Я с глубоким стоном выгнулась ему навстречу, слыша, как из него раздается нечто наподобие рыка.
Он нависал надо мной, почти роняя голову на мое тело. Тяжелое дыхание обоих и неловкая тишина. Переведя дух, я подняла его лицо и нежно притянула к себе. Поцелуй. После всего этого такое простое касание губами.
Мы посмотрели друг на друга, и оба словно вернулись к реальности. Да, пришлось очнуться и вспомнить, что эта наша последняя ночь, и завтра уже не настанет.
***
Я проснулась в его объятиях. Мы лежали под толстым слоем одеяла, и откуда-то из окна падал яркий утренний свет. «Пора» - подумала я, при взгляде на часы.
Я тихо встала с кровати и почувствовала ноющую боль во всем теле. Передвигаясь маленькими шагами, я отыскала потерянные предметы одежды и спешно начала одеваться. До самолета оставалось пять часов, и уже через час я должна была быть в общежитии.
Я слышала, как из-за спины раздается его размеренное дыхание и было сложно поверить, что это последние звуки, которые я от не услышу. Сложно было поверить, что этим ярким утром нам вообще придется расстаться. Все это казалось дурным сном, розыгрышем. «Ведь мы спали прошлой ночью вместе. Разве мы не любим друг-друга? Неужели это действительно конец?» - говорила себе я, одевая на ноги черные туфли.
Неожиданно сзади раздался сначала пищащий звук, а затем щелчок. Я резко обернулась и увидела Жака, который сидел в кровати под одеялом, прислонившись к ее спинке. В его руках был старый пленочный фотоаппарат.
- Какой кошмар, я превратил тебя в девушку, которая уходит рано утром, не попрощавшись, - с улыбкой произнес он.
Я улыбнулась ему в ответ и продолжила надевать обувь на свои ноги.
- Зачем снимок? – спросила я так словно это не последние наши минуты, и я вернусь к полудню.
- Я удалил все наши фотографии, когда переехал сюда, а теперь… - он запнулся, - а теперь, я понял, что хочу иметь хотя бы одну.
- Будешь смотреть на нее и плакать? – Я выгнула бровь, стоило мне услышать его слова. Хотелось смеяться. И плакать. Смеяться и плакать.
- Без-ус-лов-но, - по слогам произнес Жак, убирая фотоаппарат обратно в сумку.
Жак поднялся с кровати и надел на себя темные вчерашние джинсы. Я не могла найти в себе сил. Не могла заставить себя повернуться и выйти из квартиры. Просто не могла.
Несколько шагов, и вот он стоит напротив меня.
- Не верится, правда? – спросила я.
- Да, ты права.
- Кажется, будто только вчера познакомились.
- Да, где та маленькая Софи с мороженым?
- После прошлой ночи даже и не знаю, - с усмешкой сказала я и опустила глаза.
Я знаю, как выглядела. Синяки под глазами, растрепанные волосы, заспанное лицо. Но он все же коснулся его своей рукой и, приблизив к себе, нежно поцеловал. «Наш последний поцелуй» - подумала я. Он был, как и наши отношения. Нежным, доверительным, далеко не страстным. Это был просто поцелуй. С виду и не скажешь, что он прощальный.
- Я пойду, - сказала я, размыкая наши губы.
- Я подвезу тебя, - Жак уже хотел было идти за рубашкой, но я коснулась его плеча своей рукой и тихо покачала головой.
- Не надо, я дойду, все будет хорошо.
- Можно я провожу тебя хотя бы до низу? – Нодоумевающе спросил он.
- Нет. Не надо.
- Ясно… -Жак так же опустил глаза.
В груди скатался большой ком, но я обещала не плакать себе в последние минуты. Я улыбнулась. Просто улыбнулась и постаралась за одну секунду вспомнить все, что было между нами за эти годы. Все хорошее и плохое. Грустное и веселое. Он подарил мне частичку жизни, о которой я мечтала. И поэтому мне не о чем жалеть.
- Ну тогда, пока, - на выдохе сказала я.
- Да… Пока.
Он открыл мне дверь, и я сделала шаг из его квартиры. С ней мне тоже приходилось расставаться, хоть мы и не были знакомы очень долго.
- Принцесса, - он окликнул меня старым прозвищем, и я тут же обернулась на него, - будь счастлива, - Жак потрепал меня рукой по голове, как в старые времена, как тогда.
Это легкое пожелание, легкое прикосновение. Он вложил в них все то, что хотел сказать. Для нас нет большей ценности, чем счастье близкого человека. И можно давать сотни советов, которые сводятся только к одному пожеланию.
Я сдавленно кивнула ему и начала медленно спускаться с этой лестнице, отдаляясь от него с каждым шагом. Да, теперь это расстояние будет безвозвратно увеличиться.
- Жак, - я обернулась к нему лицом, приготовься навсегда исчезнуть из вида его глаз, - ты гений.
Стоило мне сказать это, как его глаза закрылись, а улыбка стала настолько широкой, что на щеках появились ямочки, которые я прежде никогда не видела. Он тихо засмеялся, и я поняла, что он счастлив. А главное, что счастлива я.
А затем… Затем я просто исчезла. Ушла. Растворилась.
Таким был наш конец.
Наш самый последний конец.
Эпилог.
Я вернулась в Москву, и жизнь продолжила свое мирное течение. Уроки фотографии, сдача школьных экзаменов, встречи с Линой. Плакала ли я? Я совру, если скажу что нет. Я плакала, почти каждую ночь, зарываясь глубоко в подушку, плакала. Я все думала, а если бы… Думала о том, как могло бы все повернуться. В конечном итоге эти мысли ни к чему меня не приводили. Наши совместные фотографии становились все более измятыми в моих руках, а его лицо постепенно растворялось в памяти.
Ася уехала, и мы с Вадимом остались одни. Два разбитых сердца. Наверное, это и послужило причиной тому, что я прожила с ним всю последующую жизнь. Мы поженились, создали семью, наблюдали, как взрослеют наши дети и скрывали ото всех, что этот брак основан на любви, но не нашей. Все эти счастливые годы, он продолжал любить Асю, а я продолжала любить Жака. Мы не говорили об этом, не обсуждали это.
Помню, как следила за Жаком еще какое-то время. Читала бесконечные статьи в интернете, смотрела телевизионные программы с его участием. Год от года он становился все успешнее. Весь мир знал его имя, но менее одиноким он этого не стал. Вадим видел, как я делала это. Как смотрела на того, кого люблю через призму журналистов и телевизионных сценариев. Поэтому это пришлось прекратить. Это было несправедливо. Я делала это, осознавая, что у моего друга никогда не будет такой же возможности наблюдать за той, что он любит, со стороны.
Это была счастливая жизнь. Мне не о чем жалеть. Все это вспомнилось мне так подробно лишь потому, что жизнь этого человека недавно прервалась. Помню, как включила сморщенными от морщин руками, телевизор и услышала, как диктор говорит о его смерти. Во Франции состоялась его последняя выставка. Выставка, которую он так и не успел открыть. Мне говорили, что там был снимок. Он назывался «Ее последнее и единственное фото» и датировался именно тем самым днем много лет назад. Но на снимке не было совершенно ничего. Ирония в том, что самый знаменитый фотограф мира попросту забыл снять крышку. Снять крышку… Такая мелочь. Быть может я и не все знала. Быть может тем утром, он так нервничал и переживал, что впервые совершил такую оплошность. Возможно, он не был эгоистом. Возможно эта история вообще не об односторонней любви.
О чем бы она ни была. Главное то, что она не о разнице наших возрастов. Нас ведь это никогда не волновало. Я не боялась тянуться к тому, что выше меня.
Благодаря нему, я и сейчас этого не боюсь.
Что касается фотографии - в 2020 году Жак получил пулитцеровскую премию за художественную фотосъемку, я же получила ее ровно через девять лет. И несмотря на это судьба ни разу не свела нас вновь.