- Малыш, ты витаешь в облаках, - говорит Сафина, и черное крыло исчезает, а я возвращаюсь мыслями обратно и смотрю на нее. Она уже отняла свои руки; все ожоги и порез от кинжала исчезли, моя кожа была чистой и гладкой, без единого следа.
Боль прошла, а фантомы воспоминаний остались.
- Надеюсь, это последний раз, когда я лечу раны, нанесенные тебе твоей собственной глупостью, - добавляет она.
- Как знать. Это же ты меня обратила, сама виновата!
- Ты мне понравился. Да и хорошо получилось - ты и в своей группе зовешься демоном…
Я закатываю глаза, и она усмехается, а потом поднимается из-за стола и берет чашку. Я знаю, что ей нужно уходить, чтобы вернуться в реальный мир, но вопрос вырывается у меня раньше, чем я успеваю его осмыслить, и время вдруг останавливается.
- Почему у Него одно крыло?
Сафина замирает, пристально глядя на меня, и я едва дышу, боясь даже взглянуть на нее. Я чувствую ее удивление; чувствую, как она пытается прочесть мои мысли по моему лицу; чувствую, как она собирается со словами. Ее голос звучит неуверенно и чуть тише, чем обычно, словно Он может ее услышать.
- Я не знаю. Никто не знает. Демонов, у которых после обращения раскрывается только одно крыло, единицы во всем мире и никто не знает, почему так…
Она неловко замолкает, а я по-прежнему смотрю на свои руки, чувствуя, что мое любопытство не удовлетворено.
- Ты видел Его крыло? - спрашивает она.
Я киваю.
- Когда Он вызвал меня к себе. Оно такое большое, с Него ростом, черное-черное, и перья как будто шелковые…
Поняв, как со стороны может звучать мое восхищение, я смущенно замолкаю и опускаю голову, закрывая лицо челкой.
- Он не прячет крыло только в своих покоях, - мягко добавляет Сафина. - Мало кто его видел.
- Посчитаю себя избранным, - кисло говорю я.
- Добавь к этому то, что ты разозлил Его и выжил. Это вообще редкость.
Я против воли усмехаюсь, и она улыбается.
- Меня ждет работа, - говорит она, чуть пожимая плечами, и мне в этом чудится виноватый жест, но, зная Сафину, я могу твердо сказать, что она никогда не чувствует себя виноватой, - поэтому я сейчас исчезну. Надеюсь, за время, которое меня не будет, ты не успеешь ничего с собой сделать.
- Надежда умирает…
- В твоем случае она в коме. Не глупи, малыш, будь осторожнее. Особенно, - она подчеркивает это интонацией, - с Ним.
Наклонившись, она быстро целует меня в кончик носа, а потом выпрямляется и улыбается мне на прощание.
И я улыбаюсь ей в ответ, но знаю, что я все равно ее не послушаю.
…
Ночью я проснулся от смутной тревоги и некоторое время не мог прийти в себя. Мне всюду мерещился шорох шелковых перьев черного крыла и запах орхидей, и я полчаса ходил по квартире, пока не успокоился настолько, чтобы снова лечь спать.
Днем я был рассеян настолько, что едва не спалил квартиру, готовя себе завтрак, врезался в барабанную установку на репетиции и чуть не сбил с ног демона, когда вышел из лифта в аду, что привело к яростным ругательствам, крику и внезапному появлению Его в общем холле.
Его, должно быть, привлек шум, но Он нечасто покидал свои покои, чтобы это осталось незамеченным. Он сказал всего одно слово, и в холле тут же наступила тишина настолько тяжелая и мертвенная, что мне показалось, будто мою голову запихнули в ведро с ватой.
Окинув взглядом своих подчиненных, Он задержал его на мне, осмотрел меня с ног до головы и развернулся, возвращаясь в свои покои. Его крыло было скрыто, но мне от одного цепкого и прожигающего взгляда уже было достаточно неспокойно, чтобы лицезреть еще один предмет моих ночных кошмаров.
Или грез. Я так и не понял, почему это крыло так занимало меня или почему я так много думал о нашем с Ним разговоре, но отчего-то это все пробуждало во мне задор и желание сделать наперекор Его указам, а Сафина лишь еще больше раздразнила меня предупреждением об осторожности, и я все еще держался только потому, что знал наверняка - Он точно убьет меня, если поймает на нарушении правил еще раз.
Мои колени все еще дрожали, когда Он ушел и Ад снова пришел в движение. Все наперебой заговорили о своих делах, никто не упоминал даже словом, что только что их владыка появился там, где светится крайне редко, чтобы лишь призвать всех к порядку и тишине. И только меня, видимо, это не на шутку взволновало, если я, едва все ожили, нашел первую же горизонтальную поверхность и посадил на нее свое все еще дрожащее туловище: еще никогда я не чувствовал себя настолько разобранным на части, как сейчас.
Я хотел позвать Сафину, чтобы поговорить с ней об этом, о своей реакции и хаосе в голове, и услышать от нее совет или соображения по этому поводу, но она не отозвалась на мой зов, и я решил, что ее реальная жизнь сейчас слишком отвлекает ее от демонической.
В конце концов, - рассудил я, - бредни ее глупого подопечного могут и подождать.
Только я не знал, как долго придется ждать и чего.
========== Глава III. ==========
Сафина по-прежнему не откликалась на мой зов, и я начинал беспокоиться. На моей памяти за все время моей новой жизни это был первый раз, когда она пропадала так надолго, и ничего не помогало мне отвлечься от мыслей об этом.
В моем мире у меня была группа, выступающая в клубах; не очень известная, но очень быстро прогрессирующая. На одном из концертов я и повстречал ее. Людей к нам приходит не очень много, в основном это знакомые нам лица, и когда среди них вдруг появилась пышногрудая брюнетка со внешностью кинозвезды, явно заинтересованная во мне, я не упустил ее.
Я часто спрашивал себя тогда - а что было бы, если бы я отказался? Я ведь не поверил ей сначала. Не прошло и минуты после знакомства, а мы уже целовались в моем трейлере и она, подставив шею для поцелуев, не глядя, искала в своей сумочке презервативы. Я думал, что нашел идеальный вариант, редкую красотку, и когда она начала сбивчиво рассказывать мне о демонах, я подумал, что она обкурилась и не принял ее всерьез.
Пока у нее из спины вдруг не выросли здоровенные крылья, выглядящие так, словно на мощные кости кто-то натянул прозрачные, похожие на пленку перья. Нависая надо мной и прижимая меня к кровати, она превращалась из красивой девушки в непонятного монстра, и на этот раз мне показалось, что обкурился уже я. Помимо крыльев у нее вдруг оказались когти вместо изящного маникюра, острые, как бритва, зубы и кожа, температура которой явно превысила сорок градусов. Она выглядела устрашающе в тот момент, и я все еще не понимаю, почему не сбежал от нее.
Я подумал, что если это правда, то это круто, и не подумал о последствиях, когда соглашался на ее предложение.
Она не потребовала душу, как в книжках и фильмах.
Она сказала, что мою группу ждет успех, а меня - бессмертие, мощь и власть, и не уточнила, что надо мной будет иерархия таких же жадных до наживы монстров, которые будут воспринимать меня как очередную жалкую пешку.
Я смутно помню ритуал превращения. Помню дикую боль и то, как глубоко она впивалась в мою кожу своими длинными когтями, словно хотела достать до моего сердца, а внутри меня словно бы текла вулканическая лава, и было так жарко, что хотелось утопиться в бассейне со льдом, лишь бы избавиться от этих ощущений. Я не знаю, как она обратила меня; боль и жар в какой-то момент отключили меня, и я очнулся раздетым догола в своем трейлере: разобранная постель, фольга от презерватива, и на мне ни одного следа.
Наверное, я бы принял это все за сон или перебор с наркотой, если бы тем же вечером не убил случайно парня, приставшего ко мне на улице. Он хотел докопаться и ограбить меня, а я хотел избавиться от него, и мое желание сбылось за долю секунды, которая потребовалась, чтобы у меня в руке появился кинжал, а у него в груди - огромное, кровоточащее отверстие, и вот уже его душа летит ко мне, и если есть описание тому, что я почувствовал, попробовав ее, то слов “божественно”, “потрясающе” и “превосходно” явно мало.
А потом все закрутилось: Ад, демоны и демоницы, суккубы и инкубы, ангелы, смертные и кровь на моих руках; хрупкие души и чужие судьбы, запах разложения и привкус железа, двойная жизнь, черная магия и бесконечное зло.