И два знакомых кольца на указательном и безымянном пальцах.
Холодный, липкий пот выступил у меня на лбу; я сглотнул и, держась за ствол, наклонился чуть вперед, и мне в нос ударил сильный запах моей наставницы, а секундой позже я увидел и ее своим инфракрасным зрением: под деревом, среди его мощных корней, лежало то, что пару дней назад было Сафиной. Я увидел ее ноги и руки, растерзанные и разорванные на части, клочки ее одежды и несколько прядей черных волос, а посреди этой каши из частей ее тела, залитых кровью и облепленных мухами и жучками, я увидел ее голову, отделенную от тела. Ее глаза были вырваны, а из пустых глазниц висели зрительные нервы; ее нос и рот превратились в кровавое месиво, а на затылке я увидел несколько зияющих ран. Часть ее волос была вырвана и валялась рядом с телом.
А еще через секунду я отпрыгнул от дерева и меня вырвало так сильно, словно меня тошнило собственным пустым желудком.
Так я нашел Сафину.
…
Я не знаю, что за монстр поработал над этим, что за дикое животное учинило это; мне было страшно даже думать об этом. Инстинкты работали за меня; дыша через раз, я тянул носом воздух, пытаясь уловить в нем аромат демона, который убил ее, но чувствовал ее запах и приторный яд разложения. Я вдруг почувствовал себя незащищенным в этом лесу, несмотря на свое второе происхождение и возможность перемещения; я огляделся и прислушался, ожидая, что сейчас это чудовище накинется и на меня, а потом стер тыльной стороной дрожащей руки каплю пота с виска и выдохнул, прислоняясь к дереву. Меня тошнило, в носу стоял приторный запах разложения - а перед глазами увиденная картина; я поморщился и тут же склонился: меня снова рвало.
Глубоко дыша через рот, я обернулся на ее растерзанное тело, и тут меня как громом прошибло.
«Надо будет снять голову с демона, который обратил тебя», - сказал голос в моей голове, и я отчетливо, как в тот вечер, услышал в нем любопытные и беззаботные нотки.
Будто бы это было игрой.
Все вдруг стало таким понятным и отчетливым.
Я обнял себя одной рукой, словно это могло удержать меня от тошноты, и оттер пот со лба второй. Меня мутило, страх парализовал меня, я не знал, куда бежать и что делать, и на фоне этой панической истерики пробивалось отчетливое желание убить Его.
Отомстить Ему за то, что Он сделал с ней.
С моей Сафиной.
Голос разума пробивался через отчаянную агрессию и уговаривал убедиться в том, что это именно Он сделал. И хотя сомнений у меня не было, я вызвал знакомого демона с его подружкой-суккубом, а сам исчез.
Все во мне горело от ярости и я знал, что осталось мало времени, прежде чем все это выплеснется.
Я появился в Аду, с трудом, горя от нетерпения, спустился на лифте, пересек общий холл почти бегом и бросился в коридор, ведущий к Его покоям, только я не учел одного: Он не намерен был меня встречать.
И я, не сбавляя шагу, влетел в закрытую дверь, больно ударившись плечом, но это меня не остановило.
- Открывай! - вопил я, колотя кулаками по неподдающейся двери без ручек и замков. - Я знаю, что ты там! Открой чертову дверь!
Я дрался с дверью еще минуту или две, прежде чем остыл настолько, чтобы понять, что никто не намерен идти мне навстречу.
И тогда мне пришла в голову идея еще хуже, чем прийти к Его покоям и колотить в дверь, и в первую секунду я даже впал в ступор оттого, что вообще придумал такое, а потом решительно развернулся и бросился к лифту.
Я не хотел думать о том, чем мне это обернется.
Я должен был увидеть Его и в лучшем случае вцепиться в Его самодовольную рожу и выцарапать эти огненные глаза с багрово-красным оттенком.
Меня, к сожалению, не волновали последствия.
========== Глава V. ==========
- Мы привели его.
Когда я представлял себе красочные кадры того, как я предстану перед Ним в гневе и торжественно скажу Ему, что знаю об убийстве Сафины, я совсем не предполагал, что я появлюсь в Его покоях связанный и побитый. Взявшие меня стражники особо не церемонились да и приказ был “взять любой ценой”, поэтому когда меня в прямом смысле бросили на колени к Его ногам, я немножко не рассчитал с театральностью.
Один из стражников схватил меня за волосы и поднял мою голову, и я перехватил пристальный взгляд темных глаз с красноватым оттенком. От этого взгляда у меня все внутри перевернулось и подкосилось, и мой страстный и мстительный пыл как-то поутих.
- Что на этот раз? - холодно осведомился Он, не сводя с меня глаз.
- Убил ангела, - чуть ли не торжественно отозвался стражник. - Когда мы взяли его, он даже не попытался бежать. Только драться начал как дикая кошка…
Он поднял взгляд на стражника и тот резко замолчал. Я с ненавистью всматривался в Его лицо и мечтал только об одном: впиться когтями и разорвать на части, и желание было таким сильным, что я дернул связанными руками, которые тут же неприятно свело от тугой веревки.
- Свободны, - коротко сказал Он, и стражники, склонив головы, удалились, оставив меня с Ним наедине.
Мое сердце билось так гулко, что я практически оглох от его ударов в висках.
- Сдается мне, ты сделал это не просто так, - нарушил тишину Он, ступая по своим покоям грациозно и бесшумно, словно пантера, и Его божественное крыло чуть трепетало за Его спиной. - Ты неглуп и прекрасно понял приказ…
Я промолчал, сжав зубы. Картина расчлененного тела Сафины стояла перед моими глазами и к горлу снова подступила тошнота, которую я с трудом подавил.
Запах разложения преследовал меня, словно я тоже уже был мертв.
- Надеюсь, ты так же помнишь, что я обещал сделать с тобой, если еще раз…
- Ага, отрезать мне руки и задушить меня моими же пальцами, - перебив, хмыкнул я.
Он так резко повернулся ко мне и так внезапно в Его руке из ниоткуда возник кинжал, что все веселье исчезло, и я только почувствовал, как ощетинились все мои инстинкты. Острый запах опасности наполнил комнату, и мне показалось, что я задыхаюсь в нем и не могу сделать вдох; появилось отчаянное желание бежать, но я лишь отклонился корпусом назад, когда Он сделал несколько бесшумных шагов ко мне и остановился вплотную, глядя на меня сверху вниз. На Его губах появилась улыбка, не предвещающая мне ничего хорошего - угрожающе-ласковая, даже, я бы сказал, нежная, и во мне поднялся гнев дикой собаки, которую поймали и пытаются приручить.
- За все ошибки нужно отвечать, Томми, - мягко, слегка нараспев, сказал Он.
Я не ответил, и Он опустился на колени рядом со мной и взял мои связанные руки. Я ощущал касания Его пальцев; на этот раз на мне не было длинного плаща, который мог бы скрыть дрожь, и я прекрасно знал, что Он все видит и чувствует.
И пользуясь Его занятостью, я рассматривал Его лицо, медленно скользя взглядом по каждой черточке: от ровных, лукаво изогнутых бровей до пышных, длинных ресниц; от темных глаз с багрово-красным отливом до пухлых губ и двух маленьких веснушек на них. Я медленно очерчивал взглядом каждую Его черточку, каждый изгиб и линию лица, и во мне потихоньку просыпался трепет, потому что я сидел перед самым красивым созданием, которого я когда-либо видел; Он запросто мог обогнать по красоте даже Сатану.
Не говоря уже о характере.
Словно очнувшись, я отогнал свои мысли и опустил взгляд на руки, чтобы увидеть, что Он делает. Пока я рассматривал Его, Он слегка закатал рукава моего свитера, чтобы оголить связанные кисти и кожу запястий, стертую от веревки в кровь. Его пальцы бережно коснулись едва заметной венки на запястье моей левой руки; эта венка пряталась под тугую веревку, и кожа была так стянута ею, что в том месте, где Он коснулся моей руки, тихо и быстро отстукивал мой пульс, и казалось, будто от этих ударов содрогается вся моя рука до самого плеча.
Придерживая мои кисти в своей ладони, Он покрепче перехватил рукоять кинжала, крепче сжал ее в пальцах и осторожно поддел веревку, стараясь не задеть мою кожу, и я почувствовал, как путы ослабли. Это то, что было мне нужно - находиться в Его покоях и быть при этом физически свободным, но даже когда Он снял веревку, обнажая мои кровоточащие руки, я был настолько загипнотизирован каждым Его грациозным движением, что не мог пошевелиться.