На секунду Лекс так и остался стоять столбом. Руки зависли в воздухе, будто не решился обнять в ответ. А взгляд стал отсутствующим, растерянным.
«Не знаешь, как вести себя, когда тебя в первый раз обняла собственная дочь?» – захотелось съязвить мне, и на губах дрогнула усмешка.
Эмоции взяли верх над Лексом. Он на секунду обнял Майю в ответ, а потом ухватил за плечи, отстраняя и наклоняясь. Так, чтобы посмотреть в глаза.
– О чем ты думала?! Нельзя заходить за ленту! А если бы это были не мартышки, а какой-нибудь хищник? А если бы тебя покусали? – принялся строго отчитывать Лекс.
Майя шмыгнула. И хотя мне хотелось напуститься на нее точно так же, я ухватила его за плечо.
– Прекрати, Лекс! Не смей портить настроение моей дочери!
Рядом стояла женщина с сыном-подростком, который больше пялился в телефон, чем на зверей. Она услышала наш разговор и повернулась, недовольно поджав губы. Типичная дамочка: «Влезу во все дела». Даже нос типичной «Варвары» – длинный и по-крысьи тонкий.
– Да, мужчина, не лезьте к ребенку! – визгливо одернула Лекса «Варвара». – Вы, вообще, ей кто?
– Отец! – гаркнул он явно, лишь бы отвязаться.
Развернувшись, Лекс широким шагом направился прочь от вольера. Майя виновато затеребила бантик на растрепавшейся косичке. Я погладила малышку по голове, шепнув:
– Не переживай. Дядя Лекс просто сильно за тебя испугался. Пойдем, где-нибудь сядем, и я заплету тебя заново.
Мы отошли подальше от клеток. Здесь был устроен небольшой пруд. По нему спокойно плавали утки, а в воде то и дело серебрились какие-то рыбешки. А самое главное – посреди пруда устроили «остров», огороженный деревянными перилами. На нем стояло несколько столиков под яркими зонтами от солнца. Мы прошли туда по небольшому мостику, и Майя сразу подбежала к краю. Приподнявшись на носочки, она принялась вглядываться в воду.
– Мам, смотри! Там рыбки! А эти две что-то не поделили!
С улыбкой я подошла ближе, обняв Майю. Мы засмотрелись на серебристых рыбок, которые юрко проплывали под самой поверхностью. В итоге, даже не услышали шаги за спиной. А может, кое-кто специально подкрался, чтобы радостно огласить:
– Сюрпри-и-из!
Мы повернулись на голос Лекса. Он продемонстрировал поднос с несколькими стеклянными креманками. В них лежали шарики мороженого, щедро политые фруктовым сиропом.
«За «отца» еще получишь», – мысленно пригрозила я Лексу.
Майя радостно заскакала на месте. Я хотела было напомнить про спортивную диету, но потом глянула на ее лицо, буквально светящееся от радости, и передумала.
– Тогда пойдем за столик! – улыбнулась я.
Глава 5
За столиком Майя внезапно задумалась. Она подперла щеку кулачком, другой рукой ковыряясь ложечкой в мороженом. Маленькие капли ярко-розового сиропа стекали на стеклянное донышко креманки. И казалось, ничего кроме этого Майю не заботило.
Я потянулась к ее руке, собираясь коснуться, спросить, в чем дело. Может быть, слишком испугалась из-за мартышки или еще что. И тут Майя сама подняла лицо. Она устремила на Лекса взгляд голубых глаз, больших и чистых.
– А почему… Вы сказали той тете, что мой папа?
У меня оборвалось сердце. На секунду я прикрыла глаза, не в силах дышать, как от удара в живот. А потом мой взгляд скользнул к Лексу. Он застыл еще более напряженно, чем я. Пальцы сжали крохотную ложечку настолько сильно, что еще немного – и металл, наверно, согнулся бы. Выдавить ответ Лекс так и не смог. Он лишь нервно усмехнулся, предложив Майе:
– Говори мне «ты», ладно? Мы же друзья, да?
– Так почему? – тонко спросила она.
От волнения ложечка выпала из ее пальцев, звонко цокнув о стеклянный бортик креманки.
– Майя… – начала было я, и прозвучало ровно и строго, несмотря на застрявший в горле комок.
Лекс приподнял ладонь над столом, показывая подождать. Он сам немного подался вперед, мягко посмотрев в глаза Майе.
– Да просто, – его улыбка получилась чуть ломанной, как через боль. – Чтобы та тетенька отвязалась. Она же, помнишь, какая настырная и злая была?
Майя мелко закивала, опуская взгляд. Она шумно вздохнула.