– Мамочка, что с тобой? – в тоненьком голоске Майи звенела тревога. – Тебе грустно из-за того, что с дядей Лексом поругалась?
Я не ответила. Просто сгребла ее в охапку, прижимая к себе. К самому сердцу. Я уткнулась носом в макушку Майи, вдыхая аромат детского шампуня.
– Больше никуда с ним не пойдем, – выдавила я.
Майя завозилась в моих руках. Пришлось немного отпустить, и она подняла голову.
– Это из-за меня? Я плохо себя вела?
– Нет, что ты, малышка, – я через силу улыбнулась, сжимая ладошки Майи в своих. – Ты – самая чудесная девочка на свете! Просто… дядя Лекс очень нехорошо поступил.
Я поджала губы, отводя взгляд.
– И ты его больше не простишь? Никогда-никогда? – она, как доверчивый котенок, прислонилась щекой к моему плечу, заглядывая в глаза.
– Он… сказал кое-что, – я глубоко и прерывисто вдохнула, стараясь, чтобы голос не дрожал. – То, что не прощают.
Майя отстранилась, решительно приосанившись.
– Но не сделал же! – заявила она. – Мы с Таей тоже вечно ругаемся! И она обзывается! Знаешь, как на той неделе дразнилась? Кикиморой! Из-за зеленого платья! Но я на нее не злюсь! Если в школе мальчишки обижают, она всегда за меня вступается.
Майя просияла, говоря о сестричке. Я улыбнулась, погладив по голове. А потом с губ сорвался тихий вздох. Вспомнились слова Лекса, что не даю Майе права решать самой. Я притушила взгляд ресницами.
– Тебе так понравился Лекс? – негромкий вопрос и никакого ответа. – Я не буду ругаться, солнышко.
Я поправила прядку ее волос, глядя в глаза. Майя закусила губу, словно размышляя над очень-очень серьезным вопросом. Даже лоб немного наморщился.
– С ним хорошо гулять! – наконец вдумчиво заключила Майя. – И от обезьянки спас. Но если он тебя обижает, то не нужно!
Я хотела было что-то ответить, но в этот момент в сумочке раздалась короткая вибрация. Пришло сообщение. Стоило увидеть имя Лекса на экране, как сердце оборвалось.
«Кто знает, что он задумал!» – испуганно мелькнуло в голове.
Я даже не сразу осознала, что именно написал Лекс. Пришлось перечитать сообщение несколько раз. Наверно, чтобы поверить.
«Я наговорил лишнего сгоряча. На самом деле я никогда не отнял бы у тебя ребенка… Давай поговорим и обсудим все спокойно?» – писал Лекс.
Я невесело усмехнулась, глядя на экран. После чего телефон отправился обратно в сумочку. Отвечать? Еще чего!
Захотелось зло выпалить в лицо: «Извиняешься за угрозы насчет суда? А как насчет попросить прощения за этот идиотский тест? Ну, уж нет! Если хочешь быть рядом со мной и моей дочерью, то должен принять ее безо всяких проверок! Я не позволю трепать нервы своему ребенку. Сначала давать ей надежду, что она нужна, а потом что? Я слишком хорошо знаю, как больно, когда ты сбегаешь, Лекс».
***
Когда я зашла за Таей, Рада сразу почуяла неладное. Даже безо всякой магии. Наверно, по тому, как я периодически шмыгала и проверяла, не размазалась ли тушь.
– Та-а-ак, все ясно, – многозначительно протянула Рада. – Детей домой, а сама ноги в руки – и обратно ко мне.
– Рада, все в порядке, – поморщилась я.
Она сверкнула глазами так, что спорить перехотелось. Пришлось отправить девочек делать уроки, а самой вернуться. Рада уже поставила на стол большой стеклянный чайник. Она бросила туда шарик «цветущего чая». И теперь бутон медленно раскрывал тонкие лепестки, выпуская цвет. Сев за стол, я принялась наблюдать за этим, подперев лицо ладонью. Не было сил шевелиться и что-то делать, говорить. Да и в горле то и дело появлялся комок.
– Он же и правда отец девочек? – тихо спросила Рада, ставя на стол печенье.
– И ты туда же?! – возмутилась я, взвиваясь со стула.
– Да успокойся, – улыбнулась она. – Это и слепому видно, как они на него похожи.