Одна из картин до сих пор стояла перед глазами. Непропорциональная женщина, закрывающая лицо ладонями и кричащая изо всех сил. Ее тело разбито, как у фарфоровой куклы, и особенно это заметно на руке. На правой, с которой спало неправильно огромное обручальное кольцо. А вокруг, как рой ос, машины и ленты дорог, и деревья на обочинах, и дорожные знаки… Увидев эту картину вживую, в квартире Виктора, я замерла, обхватив себя за плечи.
– Я писал ее, когда накатывали воспоминания о матери, – признался тогда он. – Она и отец были на грани развода… когда все случилось.
– Мне жаль, – я неловко заглянула ему в глаза.
Виктор улыбнулся немного вымученно. Я едва сдержала порыв протянуть руку. Коснуться красивого, пусть и резковато очерченного, лица. Тронуть русые волосы с серым, каким-то карандашным отливом.
– Ничего страшного, Лара. Наша семья и так была разрушена. Мне не понять этого. Нельзя оставлять близких. Никогда. Или до смерти, или никак, – стиснув кулаки, прорычал Виктор.
Его серые глаза блеснули такой яростью, что я на миг отшатнулась. Но потом выбросила из головы секундный страх. Ведь Виктор начал ухаживать за мной. Красиво, внимательно. Цветы и подарки, свидания и прогулки. Он буквально окружил меня собой и быстро стал вхож в дом, каждый раз улыбаясь при виде малышек. Только глаза его продолжали моментами пугать. И не зря.
Глава 7
Тогда, несколько лет назад, я не обращала внимания на то, как Виктор мог жестко схватить и вжать в стену, целуя до боли в губах, если ему показалось, что мое платье – слишком открытое. Закрывала глаза на то, что он рычит всякий раз, стоит переброситься парой слов даже с официантом или таксистом. Отмахивалась, что это просто дурной характер, когда мне выговаривали за общение в соцсетях и требовали, чтобы на аватарке стояло только наше общее фото… Прозрела лишь, когда позвонила его бывшая девушка, где-то раздобывшая мой номер.
– Он же не говорил, почему уехал из Санкт-Петербурга, да? Да потому что мой отец поклялся, что иначе затаскает его по судам! И конец репутации миленького художника, – засмеялась она. – Романтичная натура, да? Цветы-подарки? Я тоже так думала. До того, как Виктор чуть не задушил меня, когда увидел рядом с другим мужчиной. С моим братом, но кто же стал разбираться?..
– Задушил? – скептично усмехнулась я, решив, что это преувеличение от ревнивой бывшей.
– Я еще недели две носила шарфы, – от серьезного и мрачного голоса по коже пошли мурашки. – Не говоря уже о том, сколько тональника извела. Он еще не поднимал на тебя руку? Держится? Или уже было, но потом ты повелась на то, как он ползал в ногах и клялся, что такого больше не повторится? В общем, решай сама, но мое дело – предупредить.
Я в тот же вечер порвала с Виктором, сказав, что устала от ревности. Какое-то время он не понимал слова «нет». Названивал, караулил у подъезда, подбрасывал подарки… Пока я не сорвалась, грозясь пойти в полицию.
– Хорошо, Лара, – Виктор поджал тонкие губы, недовольно хмурясь. – Я оставлю тебя. Ненадолго. Ты сейчас не в себе и сама не понимаешь, что разрушаешь. В понедельник я улетаю в Париж на выставку. А когда вернусь через две недели, мы все обсудим. Подумай о нас. Никто и никогда не будет любить тебя так, как я. Тебя и твоих детей…
Взгляд блеснул так одержимо и безумно, что мне захотелось вцепиться ногтями в красивое лицо. Наброситься дикой кошкой. Только дикий страх, сковавший на уровне инстинкта, не дал сдвинуться с места.
Виктор ушел. А в понедельник я узнала, что самолет не долетел до Парижа. По новостям показывали обломки и спасателей, уносящих тела жертв. Я обнимала девочек, сидя на диване, и они жались ко мне, немного напуганные такими картинками на экране. А на моих губах блуждала легкая улыбка. Ведь внутри потихоньку расслаблялся жуткий комок…
– Думаешь о Викторе? – догадалась Рада, звучанием своего голоса выдергивая из воспоминаний. – После него ты даже не пыталась встречаться с кем-то… Не все в мире – психи!
– Хватит с меня попыток, – фыркнула я, тряхнув головой. – Если Лекс действительно хочет заполучить меня и Майю, ему придется постараться!
– А ты сама готова сделать шаг навстречу? – осторожно спросила Рада. – Хотя бы один маленький шажок? Или думаешь, кто-то будет бросать весь мир к твоим ногам, пока ты и пальцем шевелить не будешь?