А еще вспоминались глаза Лары. То, как потускнел ее взгляд. Даже не обиженно. Разочарованно. Как будто Лекс предал ее. Уже во второй раз.
«Нет, я так не могу», – пронеслось у него в голове.
Лекс всегда пытался поступать «как должно». Как благородный герой из старого романа. Восстанавливал справедливость за смерть матери, защищал слабых, наказывал злодеев… А сейчас чувствовал себя, как последний подлец.
Руки чесались позвонить, отменить анализ ДНК, сказать, что к черту результаты. Еле-еле уговаривал себя, что взрослый логичный человек, что нужно сначала узнать правду.
А потом самоконтроль все-таки сорвало. В одну из бессонных ночей, когда Лекс лежал и смотрел в темноту, вспоминая, как уходила Лара. Что-то щелкнуло внутри – и он подорвался, торопливо одеваясь.
Снаружи едва-едва рассвело. Какое-то время Лекс просто ехал по городу, тихому и сонному, утреннему и серому. Взгляд скользил по еще закрытым магазинам. Наконец на глаза попалась маленькая цветочная лавка. Ее только-только открывали. Припарковавшись, Лекс выскочил из машины. Он влетел внутрь практически следом за продавщицей.
– Розы. Самые красивые, – выпалил Лекс.
Она улыбнулась, глядя на него, как на влюбленного мальчишку. Даже стало неловко. Но все лишние мысли ушли, когда в руках оказался пышный букет темно-красных роз.
Следом Лекс нашел магазин игрушек. Самый первый, который открылся. Взгляд скользил по нарядным куклам в прозрачных коробках, наборам конструкторов, мягким мишкам и зайкам… Лезли мысли, что если бы Лара не скрыла Майю, Лекс мог бы приводить сюда дочь. И не раз. Баловать ее, нагребая столько, чтобы все игрушки еле-еле в комнату вмещались.
– Подбираете на подарок? – улыбнулась молоденькая девчушка-консультант, подходя ближе.
На ней были светлые джинсы и футболка с котенком, а на голове – ободок с розовыми кошачьими ушками. Девушка смотрела приветливо и по-доброму, ожидая ответа.
– Да, – кивнул Лекс, отводя взгляд. – Для девочки, шесть лет. Не могу определиться.
– Для родственницы? – с улыбкой поинтересовалась девушка, попутно показывая кукол. – Нравятся ей такие? У нас еще есть из мультиков, вон там…
Лекс не слушал. Он заметил на полке игрушечного тигренка и взял в руки. Наощупь тот оказался мягким-мягким и пушистым. Глаза блеснули, как у настоящего зверька. Того, которого гладили в зоопарке.
– Для дочки, – одними губами прошептал Лекс.
***
Я суетилась перед раковиной, домывая сковородку после яичницы, а девочки носились по квартире. Майя не могла найти свой учебник, а Тая, в принципе, как оказалось, не собрала ничего для художественной школы, в которую ходила после обычной.
– Не забудь пастель! – крикнула я, по-быстрому натирая сковороду клетчатым полотенцем.
Судя по топоту, Тая как раз забыла. И теперь побежала обратно в комнату, чтобы схватить коробку.
В этот момент раздался звонок в дверь.
– Я открою! – звонко выпалила Тая.
Я даже не успела ничего сделать. Только услышала звон цепочки и поворот замка. А потом тонкий голосок Таи:
– Ой… Вы кто?
«Сколько раз говорила не открывать, пока не спросила!» – мысленно возмутилась я и выбежала в прихожую.
Так и замерла с посудным полотенцем, перекинутым через плечо. Ведь в дверном проеме оказался Лекс. В одной руке он держал большого игрушечного тигренка, в другой – впечатляющий букет роз. Даже на расстоянии я почувствовала их приятный аромат.
– Это тебе, Майя, ты же любишь тигрят. А это маме, – улыбнулся Лекс.
Он протянул игрушку Тае, а потом предложил мне букет роз. Я замерла, подумывая, не выгнать ли им, как веником. Для начала решила снять посудное полотенце, чтобы окончательно не позориться. А ситуацию тем временем разрешила моя дочурка.
– Я – не Майя! – она мрачно глянула исподлобья, но все-таки прижала к себе игрушку. – И не люблю я никаких тигрят!
– Понятно, – процедил Лекс сквозь зубы.
Он бросил букет на комод, где у меня обычно лежали ключи. А потом ухватил за руку, буквально силой выволакивая на лестничную площадку. Как была, в домашних тапочках.