На секунду Лекс представил, как ночью поведет Лару гулять по набережной. И там, целуя под фонарями, признается в любви. Забудет обо всем, поддастся чувствам.
Именно в этот момент зажужжал телефон. Лекс быстро схватил его, пока вибрация не разбудила Лару, и поспешил на балкон.
В глаза горячо ударило солнце, медленно опускающееся за горизонт. На волнах заиграли блики, огненные и красные. Лекс сощурился, слушая грубоватый мужской голос. Он сообщил, что вышли на след одного из родственников Антонио, которому удалось скрыться от правосудия.
– Да. Да, хорошо, – отрывисто отвечал Лекс, оглядываясь через стекло балконной двери на спящую Лару. – Завтра выезжаю…
Он позвонил ей с вокзала, чувствуя противное липкое дежавю, что разбивает сердце так же, как и Элли. Но тогда и представить не мог, что уже связан с Ларой гораздо сильнее. Маленькой жизнью, тихонько зреющей у нее под сердцем.
***
Возвращаясь домой с девочками, я увидела на полу перед дверью конверт. Из дорогой черной бумаги, явно подарочный, для особых случаев. На нем лежала роза, перевязанная алой лентой. И лепестки такие же, ярко-красные, как кровь.
– Ух ты! Красота какая! Это тебе, мам? – Майя захлопала в ладоши.
– Это от этого… Лекса? – фыркнула Тая.
Она чуть было не пнула розу носком туфельки. Только мой взгляд, предупреждающе сверкнув, остановил. Тая вздохнула и насупилась.
– Может быть, сейчас узнаем, – улыбнулась я, погладив по голове.
Хотя на душе скреблись кошки. Если Лекс прислал это после разговора по телефону, то только из жалости!
Заведя девочек в квартиру, я все-таки поставила розу в вазу. Тая любопытным зверьком выглянула из-за дверного косяка, но поймав мой взгляд, убежала. А у меня похолодели руки, стоило взяться за конверт, и одновременно сладко затрепетало внутри.
«Значит, не отступаешь, Лекс?» – улыбнулась я, поддевая уголок.
Палец тут же полоснула боль. Вскрикнув, я выронила конверт на стол. На коже выступила кровь. Алая, как лепестки стоящей рядом розы.
С непонятной опаской, дрожащими пальцами, я отвернула уголок конверта. Плотная бумага, будто специально, чтобы порезаться. Еще и цвет, как нарочно, черный… Полезли мрачные мысли, и замутило от страха. Руки продолжали трястись, пока я доставала содержимое конверта.
Несколько фотографий. Они были сняты явно тайком, из окна машины. Я и Майя возле спорткомплекса. Тая, бегущая ко мне из художки, раскрыв объятья. Я, подходящая к воротам школы, говоря по телефону. Лекс, протягивающий мне стаканчик кофе возле работы. Девочки, играющие на детской площадке…
Я медленно опустилась на стул. Ноги попросту стали ватными.
– Мама! Мамочка, тебе плохо? – ко мне подлетела Майя. – Ты поранилась? У тебя кровь!
Она ухватила меня за руку.
– Все хорошо, – я с трудом разлепила пересохшие губы. – Только не трогайте ни розу, ни письмо, понятно?
– Это не от дяди Лекса? – разочарованно насупилась Майя.
– Нет, малышка, это кто-то просто пошутил. Очень глупо пошутил, – голос предательски дрогнул. – Иди в комнату, поиграйте пока. А я… я тут разберусь.
Когда девочки ушли к себе, я плотно закрыла дверь. Не хватало еще, чтобы услышали телефонный разговор и испугались.
Быстренько обработав порез, я взялась за фотографии. Из стопки была убрана одна. Та, на которой Майя и Тая играли вместе, бегая вокруг качелей и лесенок. Она отправилась в ящик, куда-нибудь подальше, чтобы не попалась случайно на глаза. Ведь я уже взяла телефон, чтобы позвонить Лексу.
«Может, пора сказать ему правду? – проснулся голос совести. – Прямо сейчас. Девочкам угрожает реальная опасность! А я слишком заигралась, скрывая Таю, боясь ее слез потом и злости Лекса…»
Я замерла с телефоном в руке.
– А станет ли он помогать, если узнает правду сейчас? – еле-еле шевельнулись мои губы. – Или наоборот, просто бросит трубку, как только услышит, что я врала ему?
Покачав головой, я позвонила Лексу. И задвинула ящик со спрятанной фотографией. Не сейчас.
Глава 14
Лекс сидел на работе, в своем черном офисном кресле, и думал о том, как мог взять в свое агентство таких балбесов. И уж тем более направить их к дому Лары! Ладно, сам дурак. Поставил на то, что Толик и Вадик – самые молодые. А значит, ловкие, быстрые и сильные. И не будут храпеть ночью или же отлучаться с «дежурства», боясь, что жены и тещи запилят. Но теперь Лекс мог разве что браться за голову, когда эти двое увлеченно рассказывали про «вторую Майю».