ГЛАВА 3
Через две недели наступил день переезда. Глория стояла посреди своей старой квартиры, в которой царил страшный беспорядок, и не могла сосредоточиться на том, что ей нужно было сделать: все ее мысли были заняты Джонатаном. Они были вместе сегодня с самого раннего утра. Сейчас Джонатан занимался обустройством ее нового жилища. Скоро он вернется… Эта мысль наполняла ее сердце неистовой радостью. Она громко рассмеялась, сворачивая занавески.
— Вы что-то сказали, мисс?
— А? Нет. — Она слабо улыбнулась рабочему, вопросительно уставившегося на нее. — Пожалуйста, возьмите вот эту коробку, а я возьму ту, что стоит в углу, и поеду за вами на такси.
Она же не могла рассказать этому чужому человеку, о чем вспоминала все это время: об ужине с Джонатаном прошлой ночью, об их походе на рынок и о том, как они долго выбирали индейку, которую потом поджарили на пожарной лестнице, находящейся рядом с окном ее квартиры. И, так как они не могли находиться на этом жарком сооружении вдвоем одновременно, пришлось открыть окно кухни, чтобы свободно разговаривать. Поэтому, когда они стали ужинать, им пришлось надеть пальто: в квартире стало слишком холодно. Эта ночь была просто фантастической. Глория даже не подозревала, что между мужчиной и женщиной могут существовать такие чудесные романтические отношения.
Глория снова рассмеялась, но тут же осеклась, увидев, что рабочий как-то странно посматривает на нее.
— Ну, так я поехал, мисс. Встретимся на новом месте. У меня есть ключи.
Она кивнула, закусив губу, чтобы не рассмеяться снова. Вероятно, он подумал, что она сумасшедшая. И так оно и есть. Сумасшедшая, потому что позволила Джонатану Крейгу войти в свою жизнь. И теперь она испытывала и восторг и страх одновременно. Они виделись ежедневно. Все ее твердые намерения вести уединенный образ жизни развеялись, как дым.
Глория пыталась прислушиваться к своему внутреннему голосу, подвергавшему сомнению правильность всех ее поступков, которые она совершила за последние два года. Он говорил ей, что она поступала глупо, спрятавшись от людей. Теперь она и сама уже сомневалась. Может быть, ей следовало остаться в Ливерпуле и там встретить, не прячась, все неприятности? По крайней мере, тогда она смогла бы жить, не скрываясь, открыто.
С тех пор, как она встретила Джонатана, понятие «жить открыто» приобрело для нее новое значение. Она хотела именно такой жизни. Не один раз за последние две недели Глория задумывалась: а не проще ли было бы с самого начала принять удар, ответить недоброжелателям и бороться за право жить дальше? Теперь же к ее возрастающему беспокойству добавилась еще одна проблема: Джонатан Крейг. Он становится более настойчивым и убедительным, чем ее внутренний голос. Ей нужны были его общество и та интересная, насыщенная жизнь, которую он предлагал ей, его нежность, наконец.
Глория посмотрела на часы. Он скоро должен вернуться. Потом они перенесут оставшиеся вещи в фургон и поедут в ее новый дом вместе. Ее сердце забилось сильнее. Она скучала по нему. Она хотела, чтобы он был здесь, рядом с ней. И он появился.
— Привет, — сказал Джонатан, входя в комнату. Он сразу же подошел к ней, наклонился и поцеловал.
— Привет, — сказала она, почти задыхаясь.
Его присутствие заглушало внутренний голос, предостерегающий от поспешных решений.
Джонатан смотрел на нее и думал, как она прекрасна, несмотря на потрепанный и поношенный рабочий халат.
— Ты великолепна. Она засмеялась.
— А ты сумасшедший.
— Да. Я же говорил тебе, что мы отличная пара.
— Ох, говорил!
Глория закрыла глаза, когда он снова поцеловал ее, и уже не слышала благодушных увещеваний своего внутреннего советника. Она испытала радость… любовь. И все это дал ей Джонатан!
Неделю спустя Глория была в своей новой квартире, когда зазвонил телефон. Она догадалась, кто это был, еще до того, как сняла трубку. Поинтересовавшись, как она устроилась новом доме, Джонатан спросил, работает ли он завтра. Глория сказала, что нет.
— Отлично. — Джонатан усмехнулся. — Значит, завтра я повезу тебя в одно очень интересное, особенное место.
— Ты это делаешь каждый вечер, — Глория не удержалась от улыбки.
— Но ведь и ты — особенная женщина!
Джонатан помедлил.
— Однако на этот раз это будет кое-что другое. Надеюсь, ты будешь свободна весь уик-энд?
— Буду. А в чем разница?
— По телефону трудно объяснить.
«И мы опять не будем одни, — подумал он про себя с сожалением, — как всегда».