Когда я зашла внутрь, Борис был уже на кухне и выгружал в холодильник продукты. Юлька встретила меня в коридоре. Как какая-то стрекоза она совершенно не стремилась показать себя чересчур хозяйственной перед своим мужчиной. Напротив. Стоило мне войти, она махнула рукой, чтобы я не спешила снимать верхнюю одежду.
- В доме холодно. Пусть Борька сначала с котлом разберётся и включит отопление.
Подхватив меня под локоть, она повела меня в одну из комнат, торопливо обернувшись на Бориса.
Тот кажется был слишком занят.
- Здесь он раньше со своей женой жил. Сама понимаешь, я тут оставаться не захотела.
Воевать с призраком умершей жены и дочки за внимание мужчины у Юльки желания не было. А в этой комнате очевидно было слишком много воспоминаний. На стене теснились фотографии, где он был с семьёй или же снимки с его женой и дочерью. Ещё совсем маленькой девочкой. Чуть старше моей Риты. На полке рядом с кроватью были какие-то безделушки и сувениры. Рисунок ребёнка в рамке с выведенной детской рукой кривой надписью «Лучшему папе на свете».
- А это удобно? Что я буду здесь? – осторожно поинтересовалась я у подруги.
Мой чемодан уже стоял в углу между шкафом и балконной дверью, и всё равно мне было немного не по себе.
Юля снова махнула рукой.
- Борька должен жить дальше. А это, - она подошла к полке с фигурками ангелочков и животных, которые обычно дарили на праздники не самым близким людям, и сдвинула их рукой в кучу, едва не скинув одну из статуэток. – Это должно остаться в прошлом. Я вообще подумываю о том, чтобы всё это упаковать в коробки и выбросить куда-нибудь в гараж или на помойку, когда Бориса не будет.
Мне кажется, ему такое точно не понравится, что подтверждает и Юлька, пожав плечом.
- Он конечно взбесится. Но сколько можно страдать?
Озерова к чужим переживаниям относилась не без доли раздражения. Как будто для неё это всё была чепуха.
Может поэтому я в основном свои чувства при ней старалась не выпячивать. Переживать всё больше внутри себя. Психолог из неё всё равно был так себе. В основном она давила и старалась навязать своё мнение. И в принципе была ещё тем манипулятором. Хотя может именно благодаря этим качествам смогла занять руководящую должность. Или как раз эта должность сделала её такой жёсткой. Но в любом случае на протяжении нескольких месяцев за неимением лучших подруг я привыкла к такому её поведению. Озерова могла быть неприятной. Часто даже злой. Но я списывала это на её жизненные обстоятельства, на работу и возможно на то, что в связи с тем, что пережила она сама для неё все мои проблемы действительно могли казаться ерундой.
…
Спустя полчаса мы уже были на кухне Бориса. Пока он возился с камином и заготовленными дровами в большой комнате, я рассматривала содержимое холодильника и думала, что из этого можно сообразить, в то время как Юля просто сидела рядом и опять же дымила, как паровоз.
Удобно иметь подругу повара, как она выразилась. Ей самой даже делать ничего не нужно было, потому что я привыкла готовить на большие компании людей и накормить четверых человек, - мы всё ещё рассчитывали на приезд Артёма - для меня не составляло большого труда.
- Да, пожалуй, из этого можно что-то сделать, - задумавшись проговорила я и начала выгружать овощи. Замариновала мясо. Начала делать заготовки. Всё это время Юля сидела над душой и сверлила меня взглядом. Иногда поднимая свой и встречаясь с ней глазами, я замечала какой-то недобрый огонёк. Юлька как будто снова кипела от злости внутри себя. Но я не верила, что её гнев может быть направлен в мою сторону.
- От Андрея так и не было ничего слышно всё это время? – ни с того ни с сего завела она разговор о моём бывшем, и я чуть не выронила овощечистку от неожиданности.
- Нет. Он как сквозь землю провалился.
Мне показалось? Или на её губах действительно промелькнула удовлетворённая улыбка?
- Марин, вот и забудь. Я давно тебе говорила, что эту страницу твоей жизни нужно наконец перелистнуть. Он просто в очередной раз повёл себя как свинья.
Я сделала вид, что очень увлечена промыванием картофеля. Говорить ей о том, что пока для себя списываю его молчание на то, что у него есть важные обстоятельства и возможно он рассчитывает на моё понимание, я не посчитала нужным. Я давно научилась прятать свою надежду на то, что для Андрея найдутся какие-то оправдания, где-то внутри себя. Я просто любила его. Вот и искала их для него время от времени. Хоть мне и напоминали периодически что это глупо и смешно и ничто на самом деле уже не сможет его обелить. Но мне, наверное, нужно было оправдать хотя бы это чувство, которое я к нему испытываю. Оттого я и надеялась увидеть в нём что-то хорошее, правильное для меня.