Дрожащими руками он снова достал мятую пачку сигарет. Подержал в руках и опустил глаза на окно.
Я встала с кровати и подошла к нему. Остановившись рядом с ним тоже рассеянно посмотрела во двор. Там Юлька стояла на крыльце рядом с Артёмом что-то активно с ним обсуждая, и нас обоих резанул по ушам её смех. Такой как мне показалось неуместный в этот момент.
Я смотрела на них невидящим взглядом и меня почему-то потянуло тоже рассказать о самом сокровенном.
- А у меня должен был быть мальчик. Ему уже был бы год… На шестом месяце начались преждевременные роды, - я до этого не рассказывала посторонним об этом. Вообще не хотелось об этом говорить. Как будто воспоминания об этом я сложила в какой-то ящик в дальнем углу шкафа и боялась открывать его до сих пор. Думать об этом было так больно, что если бы я не делала вид что забыла об этом, то просто не смогла бы заставить себя двигаться дальше. А мне надо. Хотя бы для Риты. – Самое ужасное, что я не хотела его. Я боялась рожать. Ведь это должен был быть мой второй ребёнок, а я на тот момент осталась одна. Без мужа. Я боялась не справиться. Не вытянуть двоих. Ещё и без финансовой поддержки от Андрея. Да в принципе без его поддержки. А сейчас чувствую себя такой виноватой за это. Как будто я сама не дала ему даже шанса…
Я конечно не думала об аборте, наверное, надеясь на чудесное авось. Авось да как-то выкручусь. И это же был мой малыш. Но не могу не признать, что у меня присутствовали такие страхи. Из-за этого я постоянно нервничала. Мама, к которой я переехала на тот момент, меня постоянно накручивала. Беременность и без того проходила тяжело. Но когда я увидела эти фотографии с Андреем. А через несколько дней увидела Юлю в слезах на пороге нашего дома…
Что-то оборвалось внутри. Мой малыш словно не захотел больше оставаться со мной, жить, а вместе с ним и я сама окончательно потеряла себя.
Я перестала есть. Думать о будущем. Мне ничего не хотелось.
Если бы не Рита. Мама. Я бы лежала сутками, уткнувшись лицом в стенку, и вообще не знаю как пережила бы этот год и пережила ли его вообще.
Сейчас все мои мысли о втором ребёнке. Все эти переживания кажутся слабостью. Уход от Андрея кажется дуростью. Может если бы мне хватило терпения мы пережили бы этот переломный момент. У нас всё было бы хорошо. Наш сын был бы жив…
А так я зациклилась на том, что меня бесит. Каких-то мелочах и проходящих трудностях. И сама всё разрушила.
Обычно я стараюсь молчать об этом всём. А тут неожиданно даже для меня самой слова полились потоком. Хотя мужчина был для меня посторонним. А внизу ждала Юлька, которая на минуточку вообще-то являлась моей лучшей подругой.
- Да. Пока живёшь в каком-то хотя бы относительном благополучии не задумываешься об этом. О том, как легко потерять своих близких, - тише проговорил Борис на мои измышления. – Устраиваешь скандалы по дурацким причинам. И конечно не думаешь о том, что ссора даже из-за того, кто сегодня помоет посуду, она может стать последним, что ты будешь помнить о человеке. Я в последнее время даже начал думать, что рак и то лучше в этом плане. Это конечно ужасно. Но он не для того кто болеет. Он для тебя. И он тебе даёт возможность, шанс, проявить себя с лучшей стороны по отношению к другому человеку. Это ты будешь помнить о нём только хорошее. И чувствовать, что не был мудаком в последние минуты жизни близкого и родного тебе человека. Чем так. Внезапно, - Борис щёлкнул пальцами. – Я же помню о том, как ругался с женой из-за того, что мне нужно работать. Что я не могу забрать дочь с дополнительных занятий. Что Алёна и сама может это сделать, потому что я зарабатываю больше и моя работа важнее. В итоге она уступила. Я даже помню интонации её голоса, когда она, пересилив себя, всё-таки согласилась со мной. Я слышал, что она обижена. Но считал, что слишком занят, чтобы отвлекаться на женские капризы. Перебесится. Так я тогда подумал. Злился из-за того, что она дёргает меня по пустякам. Хотя сама должна была понять, что я прав. Я же считал себя таким занятым, что забыл - Алёна была ещё неопытным водителем. В тот день был сильный дождь. На повороте её занесло и…
Он закрыл лицо рукой, и я положила ладонь на его плечо в качестве поддержки. Двумя пальцами он грубо стер слезы, подкатившие к уголкам глаз.