Зачем он захотел встречаться со слепым? Разве на свете мало зрячих? Об этом тоже думал, но потом решил, что мне без разницы. Пусть даже он женат или помолвлен, я все равно ничем не наврежу его омеге, потому что наши встречи только на время, а потом он неизбежно оставит меня в моей темноте и вернется в свой яркий мир солнечного света. Я понимал границу между нами и многого не ждал, встречая каждый новый день, как праздник, где я кому-то нужен.
Сегодня с самых первых минут я понял, что настал тот самый день, когда он перейдет границу дружбы. Внутри меня все странно зазвенело, хотя это неправильное слово, я просто не сумел найти другого. Я волновался, потому и согласился выпить, решив, что это мне должно помочь в мой первый раз быть не таким зажатым. Отталкивать его, отказываться и изображать из себя недотрогу я не собирался, возможно, это мой единственный на свете шанс узнать, что же такое близость с альфой и телесная любовь. Было немного страшновато, но и любопытно тоже, поэтому я твердо для себя решил, что все равно пойду на это и позволю Вику взять меня.
Вино ударило мне в голову мгновенно, но дело свое сделало, и я действительно воспринимал все, что происходит словно бы со стороны, хотя и реагировал на каждое его прикосновение необычайно остро. Единственное, что мне показалось странным - Вик словно бы спешил куда-то, дрожащими руками рвал с меня одежду, скороговоркой бормотал разные глупости, которым я не слишком верил, но все равно слова приятно щекотали слух, ласкал меня небрежными рывками, и я еще смог удивиться, что в голову пришло такое представление об этом, как будто бы я знал, с чем можно все сравнить...
Потом... Признаться, я давно уже подсознательно томился по альфе, особенно в дни циклов, однако то, что я почувствовал потом, не шло даже в сравнение с моими наивными представлениями об этом "процессе". Первые касания его руки к промежности и члену было изумительно приятны, я даже застонал, чего никак не ожидал от себя, но стоило ему засунуть палец внутрь, как тело тут же взорвалось довольно сильной болью. Я вздрогнул и застыл, весь сжался, на минуту остро пожалев о том, что вообще решился допустить самца так далеко до своего невинного тела. Думал, что он не обратит внимания на мое робкое сопротивление и станет действовать чуть ли не силой, но он остановился, вышел из меня и что-то снова бормотал, и голос был такой молящий, что я послушался его и перестал сжиматься, впился пальцами в ворс ковра и с ужасом и любопытством ждал, что будет дальше.
А дальше БЫЛО НЕЧТО! Сначала боль, ужасная, все рвущая на части, первым порывом было закричать, но я сумел сдержаться. Хотел познать любовь и альфу, так терпи, наивный дурачок. Но почему омеги так желают секса, они же не мазохисты поголовно, в самом деле? Возможно, так невыносимо больно только в первый раз?
Я все-таки наверно заскулил, и Вик опять остановился, потом поднял меня за бедра и поставил на колени. Поза мне показалась стыдной, краска бросилась в лицо, однако боль уменьшилась, и я почувствовал себя намного лучше. Он начал двигаться во мне, и мыслей не осталось, я словно превратился в яростный сплошной огонь. Меня трясло, крутило и несло неудержимым шквалом незнакомых ощущений, я перестал принадлежать себе и принимал его в себя уже охотно, беззвучно умоляя, чтоб это сладкое безумие подольше не кончалось...
***
- Кэйси, ты дома? - тонкий голосочек Ибара. - Можно к тебе зайти?
- Конечно, заходи, - сын моего хозяина сейчас как раз кстати, иначе я свихнусь от всяких размышлений. - Смотри, мне Эрбиль торт принес, давай попьем чайку.
- Но почему брат Эрби не остался, Кэйси? Он тоже любит торт с малиновой начинкой. Я слышал громкие голоса, вы поругались с ним? И торт помялся...
- Я неосторожно уронил его. А с братом мы, бывает, и поспорим, он такой зануда. Сиди, пойду поставлю чай.
- Еще я видел парня, ну того, с которым ты встречаешься. Он тоже быстро выбежал отсюда. Наверно, брату Эрби не понравилось его лицо, я угадал? Он из-за этого с тобой поспорил?
- А что у Виктора с лицом? Ну-ка скажи мне, Ибар. И вообще, как он тебе, на внешний вид?
- Да он нормальный, - отозвался мальчик, - с левой стороны. А вот с другой у него страшное лицо, все сморщенное и в рубцах, но если не смотреть туда, то ничего.
- Шрам, что ли? - счел нужным уточнить я, - от ожога? Такой вот, да? - Я приподнял штанину и показал ему лодыжку, где у меня остался след от давнего пожара. - Похоже, посмотри?
- Ну да, наверно, похоже, - отозвался Ибар. - Папа сказал, что этот парень одинокий и несчастный, вот и прилип к тебе. Ты ведь его не видишь. Такие никому не нравятся, даже если на самом деле очень хорошие и добрые. Ты не бросай его, Кэй, а то он расстроится.
***
Хм, страшный шрам на правой стороне лица. Это существенно меняло дело, превращая Виктора в такого же изгоя, как и я. Теперь мне ясно, почему он захотел со мной встречаться, а не сказал мне правду из боязни, что я побрезгую им, как и остальные. Это давало некую надежду, - два одиноких человека, которым некем заменить друг друга, могли быть вместе очень долго. Конечно, я не думал о семье, тем более, о детях, но расставаться с ним сейчас, так сразу, не хотелось.
Он записал мне в телефон свой номер, и я попробовал связаться с ним, но он не отвечал. Наверно, думает, что хочу ругать его и упрекать за то, что не сказал мне правды. Я мучился все воскресенье, а потом решился снова поехать на цементный завод, хоть он мне и сказал, что там не любят визитеров. Скорее, тоже врал, боялся, что друзья или вернее сослуживцы, расскажут мне о нем и о его лице. Но я был должен с ним поговорить и прояснить это недоразумение, и если даже он не согласится больше общаться со мной, хотя бы извиниться перед ним за грубость брата.
Поехал вечером после работы, а не в перерыв, как прошлый раз. Вахтер узнал меня и был приветливее, сразу предложив немного подождать "в прихожей".
- Вы не переживайте, я не пропущу его и сразу же скажу вам, - обнадежил он. - Немного поскучайте, ничего? Осталось пять минут, сейчас ребята выйдут.
- Кэйси? - в голосе Виктора удивление и радость. - Признаться, я не ожидал, что ты придешь...