- Ты не отвечал на мои звонки. Вик, извини за брата, он ничего такого не хотел, просто переживает за меня.
- И ты проделал этот путь, чтобы извиниться?
- Ну... если честно, то не только. Я не навязываюсь, но хочу тебе сказать, что для меня твоя внешность не проблема. Если не против, то давай продолжим наши встречи, как и прежде. И зря ты ничего не говорил. Шрамы на теле или на лице ничего не значат для меня.
- Кэйси, - он задышал сильнее, - ты мне нравишься, и это правда. Но как же брат...
- Мне двадцать пять, и я решаю сам, с кем мне общаться. Вик, можно я коснусь тебя? - не дожидаясь разрешения, я протянул руку к его лицу, но он перехватил ее и прижал к здоровой щеке, с горечью прошептав, что "лучше не надо".
Так мы и стояли некоторое время. Моя ладонь на его щеке, а он закрыл глаза и не двигался. Вокруг было тепло и тихо, ничто не нарушало этот момент истины, и мое сердце впервые плавилось от нежности к другому человеку. Я слышал его дыхание, ощущал знакомый запах и чувствовал себя счастливым. Сейчас со мной был человек, который радовался мне и хотел видеть. Неважно, что им двигало, пусть и обычное желание альфы к омеге, сейчас мне это было все равно. Устав от одиночества, так важно ощущать рядом с собой тепло другого человека, знать, что сегодня и завтра он будет с тобой. Просто сидеть за одним столом, варить ему кофе, о чем-то говорить, касаться руки, - все эти мелочи порой так много значат!
Хотелось расспросить его о том, что с ним случилось, ведь он был очень симпатичным парнем, пока не получил свое увечье. Но это все потом, когда мы( может быть!) станем друг другу ближе и сможем больше доверять. Пока достаточно и этого, - вот так стоять и чувствовать, что он со мной.
- Пойдем куда-нибудь поужинаем, Вик, - не отрывая от его лица руки, тихо сказал я. - Мы ведь с работы оба.
- Пойдем. Потом к тебе? Ты пустишь меня, Кэйси?..
- Вот противный! Мог бы и не спрашивать...
Глава 6
Виктор Роу
...к лицу безжалостно и неумолимо приближалось пламя. Я чувствовал его жгучее прикосновение, рыжие языки лизали кожу, волосы потрескивали... Из глотки вырывался протяжный мучительный вопль, а где-то рядом смеялись мои мучители. Пытки огнем им было мало, кто-то пинал меня ногой в живот, добавляя к ужасной боли новые порции физических страданий. Скорей бы пришла смерть и избавила от этой нечеловеческой муки, или хотя бы накрыло сознание спасительным небытием, но ни того, ни другого мне не было даровано, и истязания продолжались, бросая избитое тело в пучину ада...
- Жги ему морду, Патрик, чтобы стал уродом и больше не смел приближаться ни к одному приличному омеге! - дьявольский смех босса терзал сильнее пламени. - Забыл свое место, подзаборная тварь, осмелился поднять кверху поганые зенки! Кастрировать мерзавца! Я лично отрежу ему все, что болтается между ног! Подайте мне нож, быстро! Как смел коснуться моего сына, вонючий нищеброд?! Забыл, кто вытащил тебя из дерьма и дал возможность жить прилично? Нож мне, я долго ждать буду, скоты?
- Босс, посмотрите влево, - испуганно пробормотал Патрик, убирая от моего лица факел, - ваш сын...
Превозмогая боль и чуть не выворачивая на сто восемьдесят шею, я тоже сумел посмотреть в ту сторону. У двери стоял Лой, мой любимый, - единственный сын босса, с которым мы бросились в пропасть запретной любви, невзирая на строгие рамки дозволенного, и были пойманы на месте преступления накануне ночью. С тех пор моя жизнь превратилась в кошмар, где не существовало ничего, кроме телесных страданий. Избитый, окровавленный, я долго валялся связанный в холодном сарае, и вот теперь меня выволокли перед лицо взбешенного босса для окончательной и мучительной смертельной расправы.
Я знал, что пощады не будет, и мне не выбраться живым из этого мрачного полутемного ангара, служившего банде домом. С трудом различив мутным взором точеную фигурку Лоя, я, даже будучи полуживым от боли, невольно содрогнулся, - настолько страшен был омега в своей решимости спасти меня, глаза его горели адским огнем, в каждой руке он держал по пистолету.
- Откуда ты здесь взялся, идиот? - взревел босс. - Ослы, я ведь велел вам запереть свихнувшегося дурака! Чего вы на него уставились? Схватить немедленно...
- Назад! - негромко, но от того еще более жутко, произнес Лой. - Я хоть и омега, но сын гангстера! Вы знаете мои способности, ублюдки! В меня стрелять вы не осмелитесь, а я без жалости убью любого, кто сделает хотя бы шаг, потом покончу с собой, и папочкин выгодный брак, который он так лелеет, накроется медным тазом!
- Не слушайте его, он потерял рассудок!
- Я не шучу, - омега выстрелил и один из бандюганов свалился замертво. - Вторая пуля полетит в тебя, отец. Тогда я стану боссом, и вся эта свора недоумков будет вынуждена подчиниться мне. Если я нужен тебе, прикажи им отойти, а нет - убей меня первым. Но одному тебе не победить клан Марфи.
- Чего ты хочешь? - босс сбавил тон.
- К чему ненужные вопросы? - с горькой иронией обронил омега. - Отпусти Виктора, ты знаешь, он ни в чем не виноват. Я соблазнил его, хотел, чтоб первым меня взял любимый человек, а уж потом и твой ублюдочный зятек! Казни меня, если желаешь крови, инициатором был я, не Вик! Я обещаю, что мы больше не увидимся. Я подчинюсь тебе и выйду замуж, будешь счастлив и доволен... ПАПА!
- Нет, Лой, не надо, не губи себя, - прохрипел я из последних сил, - мне все равно уже не жить...
- Ты будешь жить, Вик! - крикнул он. - Только попробуй умереть, дурак! Мне надо знать, что ты живешь, что ходишь по земле, смеешься, думаешь и дышишь! Без этого я не смогу существовать! Прости, я виноват, не смог тебя спасти, и ты... твое красивое лицо...