Когда Нэн или кто-то из друзей пытались напомнить ему о необходимости время от времени делать перерывы и приходить в себя, Джек просто игнорировал эти советы. В его представлении семейный отдых должен был всегда сочетаться с работой. Даже во время велосипедных прогулок он продолжал думать о состоянии фондовых рынков. Когда Джек не работал, он просто не знал, куда себя деть и чем заняться. Он чувствовал, что дела его не так хороши, как кажется, что он что-то упускает из виду и потому близок к падению.
Тревожность
Джек и сам не видел, насколько фундаментально он несчастлив и как много несчастий он причиняет близким ему людям. Он считал, что распоряжается своим миром, но тревожность заставляла его вести себя не вполне адекватно. Он изолировал себя от всех и продолжал отдаляться от Нэн. Убежденный в том, что он служит прежней мечте о создании счастливой семьи, он совершенно потерял из вида настоящую семейную жизнь и утратил к ней всякий интерес. Патологически привязанный к своему болезненному беспокойству, Джек сыграл с собой злую психологическую шутку. Он решил думать о своей тревоге как о чем-то позитивном; он чувствовал себя уютно, только когда испытывал беспокойство того или иного рода. Без этого болезненного комфорта он становился уязвимым. Он сам стремился к большей тревоге, по мере того как она все сильнее охватывала его. Желание Джека достичь успеха было таким сильным, а последствия в случае, если он все-таки потерпит фиаско, настолько пугали его, что он чувствовал себя обязанным целиком отдаваться работе и убеждал себя, что в противном случае все разрушится. Чтобы заглушить болезненное чувство пустоты, наступившей в его жизни, он удвоил свое рвение к работе.
Нэн, которая наблюдала за происходящим со все возраставшим недовольством, а потом и с отчуждением, потеряла наконец способность помогать Джеку и поддерживать его. Он стал слишком напорист, и она не могла больше его удерживать, а он начал искренне считать мир опасным местом, где человека за каждым углом подстерегает наказание. Некоторое время Нэн думала, что сможет вернуть человека, которого когда-то полюбила, но в одно прекрасное утро эта надежда померкла, и тогда Нэн ушла из дома.
Отравляющее жизнь беспокойство — склонность фиксировать внимание исключительно на проблемах, которые, в сущности, не имеют особого значения, — это недуг миллионов современных людей, способных замечать любые опасности жизни, но теряющих из вида позитив. Тревога отвлекает их от жизни. Эта проблема настолько широко распространена, что я посвятил ей отдельную книгу «Тревога: надежда и помощь для общего состояния» (Worry: Hope and Help for a Common Condition), опубликованную в 1998 году. С тех пор из-за особенностей нашей современной жизни проблема стала еще больше, она превратилась в фоновый шум нашей жизни.
Склонность Джека к тревожности имеет генетическую основу, но усугубляется условиями, в которые он поставил себя на работе. За последние двадцать лет ученые обнаружили в нашей ДНК участки, ответственные за все наши настроения и эмоции, включая беспокойство3. Джек родился с этой склонностью. Ученые нашли вариант гена, который отвечает за повышенную чувствительность к стрессам окружающей среды, таким, например, как жестокий розыгрыш Джозефа с лестницей. Есть, кроме того, гены, делающие людей чувствительными к негативным настроениям — Джек не только не пытался сменить их на что-нибудь более позитивное, но, наоборот, всячески их лелеял.
Уже давно доказано, что депрессия и болезненная тревожность могут возникать вследствие генетически обусловленного дефицита в мозге мощного регулятора настроения — нейротрансмиттера серотонина4. Поэтому самыми распространенными лекарствами для лечения депрессии и тревожности являются селективные ингибиторы обратного захвата серотонина, которые повышают уровень его содержания в головном мозге5.
Но гены никогда не расскажут нам всей истории. Даже такой строго обусловленный наследственностью признак, как рост, может варьироваться под влиянием внешней среды. Например, если человек растет в подвале, не видя солнечного света и плохо питаясь, то он никогда не станет настолько высоким, насколько это запрограммировано в его генах.
Джек приучил себя к беспокойству. Дед проделал с ним и его отцом трюк, который можно было бы расценить как жестокое обращение с детьми. Но сам Джозеф думал, что оказывает сыну и внуку услугу. «Это научит вас! Никогда никому не доверяйте. Даже мне, пусть вы меня и любите».
Психологическая травма, нанесенная выходкой Джозефа, и семейное мировоззрение стали для Дэниела и Джека эмоциональным эквивалентом роста в подвале без доступа к дневному свету. Гены Джека в сочетании с жизненным опытом сделали из него человека, отравленного болезненным беспокойством. К счастью, судьба подарила Джеку положительный опыт, когда молодой человек учился в Бостонском университете. Под влиянием новых друзей, игроков и тренеров хоккейной команды, в результате отъезда из дома, пропитанного темным влиянием отца и деда, Джек научился доверять, радоваться и даже влюбился.