***
Холодная вода стекла за шиворот, вызвав невольную дрожь. Я поплескала еще на лицо и потянулась за полотенцем, насухо обтирая покрасневшую кожу. Достать теплую воду в таверне, где все служанки сбились с ног, не успевая откупоривать новые бочонки пива и пластать десятки окороков, было просто нереально. Пришлось удовольствоваться тем, что один из мальчишек-конюших согласился за пару монет натаскать воды из колодца. Впрочем, я об этом совершенно не пожалела. Холодная вода отмывала грязь не хуже кипяченой и взбодрила мысли эффективнее любых снадобий и зелий.
Взгляд, который раз за вечер, вернулся к столику у окна. На нем лежали два арбалетных болта. Абсолютно одинаковые: из черного металла, с одинаковыми насечками у острия – шесть попеременных косых линий. Один болт я сегодня вытащила из ноги Барта Салливана. Второй снаряд оставил рваную рану на моем плече, которая все еще отзывалась болью при каждом неловком движении.
И как назло разговор с выжившим братцем Салливан почти ничего не дал. Почти…
«Да наняли убить обычную девчонку. Не, денег заплатили мало».
Второй ответ все же оказался ложью, что с охотой подтвердил золотой слиток на добрые полкило веса, который сейчас лежал у меня в сумке. Поэтому дальнейший разговор для горца проходил под действием зелья «Истины», дабы «не утомлять уши досточтимой друидессы ложью».
«Кто нанял? Хрен его знает. Какая-то девка. Почему девка? Ну, в плаще была, но мелкая, худющая как дрын и голос не то бабский, не то мужской, но певучий. Во! И воняло от нее. Чем? Дык, от баб вечно чем-то воняет, то ли шампуньей, то ли еще каким дерьмом».
Здесь очень пригодились те самые письма от шантажистов-вымогателей, оставшиеся у меня еще с утреннего «совещания», обнюхав которые бандит согласился: «Во-во, так и пахло. Я ж говорю – баба какая-то»!
Большего из наемника вытянуть не удалось и теперь осталось выяснить, что это за «я и баба и мужик», у которой хватает средств, чтобы покупать очень дорогие ароматические масла. Явно не обычная крестьянка. А может… это все-таки госпожа Шаннаэйра приложила свою белую ручку к убийствам? Сколько помню, наставница даже на занятиях не вылезала из корсетов и шикарных платьев, а уж про драгоценности и косметику я и вовсе молчу… И вот хоть убей, но мне казалось, что такой запах был у кого-то в местной обители. Вспомнить бы еще у кого…
Взгляд вновь замер на арбалетных болтах, пока я пыталась расчесать тот колтун, в который превратилось то, что еще утром было аккуратной косой.
Да еще этот ассасин, чтоб его гарпии сожрали…
Чистая рубашка скользнула по рукам и обхватила тело в мягкие хлопковые объятия. Не успела я завязать пояс, как снизу из зала донеслись знакомые звуки лютни и чей-то голос затянул старую народную балладу. Грустная лиричная песня рассказывала о любви девушки-шелка и безымянного лорда. Красивый мелодичный голос исполнил несколько куплетов от лица девушки, а после так же легко переключился на роль герцога, сетовавшего на неверность морских жителей. Красиво поет! Даже и не скажешь, что песню исполняет один певец.
Стоп! Ну конечно!
- Мартин! – Я возбужденно заметалась по комнате, удивляясь собственной недогадливости и едва сдерживая охотничий азарт.
Опять все утыкается в нашего менестреля. То, что он явно завязан со всем происходящим мы и так знаем. Плюс: мелодичный, неопределенного пола голос… И в обители он был…
Опершись на перила, я смотрела вниз с лестничной площадки, буквально буравя взглядом худощавую фигуру Мартина. Честно говоря, глядя на это недоразумение в кокетливом оперенном беретике, меня одолели сомнения. Тартар с Наминором и его золотом, но каким образом этот слизняк мог решиться на убийства? Не понимаю… С другой стороны он явно действовал не один. Интересно, кто же его подельник?..
Переполненная таверна гуляла, галдела и шумела. Судя по текущему полноводной рекой пиву, народная гулянка успокоится хорошо если к утру. Понятно, что самое раздолье шло в тех местах, где появлялись Король и Королева Мая, но и без коронованной парочки дела шли неплохо.
В общем зале таверны я заметила массивную фигуру Годраша. Уже пьяненький тролль (видать не один бочонок пива исчез в его ненасытной глотке), заметил меня на лестнице и замахал рукой, подзывая к своему столику. Отказаться я не успела. Заметив такую энергичность Годраша, бард поднял голову и вздрогнул, встречаясь со мной взглядом.