— Не знаешь?
— Не помню, — поправился он, и в его глазах мелькнула тень искренней досады. — К сожалению, верблюды моей памяти несут сосуды воспоминаний, лишь начиная с того дня, как три месяца назад я очнулся в трюме пиратского корабля у берегов Сардинии.
— А до того?..
Он лишь пожал мощными плечами. Цепи на его лодыжках звякнули о камень — жалобный, унизительный звук.
— Пустота. Иногда… странные образы. Ничего внятного.
— И ты не знаешь, как стал рабом?.. Ладно, допустим. Но что на счет сегодняшнего утра. Убийство? Ты понимаешь, что это значит? Тебя могут казнить. Слуги сказали, что виночерпий оскорблял тебя, но это не повод…
Шутливый тон исчез. Его лицо стало маской.
— Я… не контролирую это. Не всегда. Та же история была и у торговца. В какой-то момент… накатывает, как красная пелена. После сознание возвращается и наступают… последствия.
Он говорил с трудом, будто слова обжигали горло. Это была не ложь.
— Ясно. Моргнул, очнулся — пара трупов. Покажи татуировку.
Он замедлился. Боль, на этот раз явно физическая, исказила его лицо. Но он все же раздвинул разорванную ткань рубахи.
Ох… Багряная роза и черный паук. Знак величайшего позора его народа. Я наклонилась ближе, разглядывая детали, и вдруг заметила то, что упустила в угаре боя.
— Как будто в каплях росы на лепестках… выложено созвездие Овна? — провела я пальцем по воздуху, повторяя узор. — А вот эта, самая яркая голубая звезда… Это же Шератан?..
Он вздрогнул всем телом, словно от удара током. Глаза расширились, в них мелькнула не просто боль, а что-то глубинное, забытое и важное.
— Значит, будешь Шератаном, — объявила я, отступая и ловя его взгляд, в котором бушевала буря.
— Как скажешь… госпожа ведьма, — он скривил в ухмылке красивые чувственные губы.
— Вот-вот, и имя тебе подходит. Баран — он и в Атлантиде баран, то есть овен, — добавила я с долей сарказма, чтобы скрыть собственные эмоции.
Ответным взглядом можно было заморозить лаву, но он смолчал, откинувшись назад и делая безразличный вид, мол хоть козой назови. Но я-то видела, что попала в цель.
— Я дам тебе еще один шанс, — добавила я, не отрывая от него глаз и следя за реакцией. — Ты отправишься со мной на Эрин. И я надеюсь, что ты сможешь себя контролировать. Второй попытки не будет.
Он молча кивнул, принимая правила. И в этот раз в его взгляде не было снисходительности. А мне оставалось лишь надеяться, что все будет именно так.
Времени на дальнейшие расспросы не было. Пора было отправляться на встречу с Сильвией.
Шератана пришлось взять с собой. Во-первых, это был шанс сбыть его с рук той самой виновнице торжества. Вот, получайте вашего «божественного избранника», распишитесь. Во-вторых, оставлять эту бомбу замедленного действия в поместье было бы верхом идиотизма.
Для разнообразия я намеренно облачилась в римскую столу поверх туники — зеленую, цвета моей магии. Пусть думают, что я просто патрицианка со странным вкусом в прислуге.
Шератан шел позади, его молчаливый шаг и двухметровая стать работали лучше любой охраны. Попрошайки и воришки расступались, как море перед триремой. Я ловила на себе взгляды: любопытство, страх, а в глазах аристократов немой вопрос: «Да кто она такая, если в рабах у нее ходит атлант?!»
Корзину на него надеть что ли?..
Не успела я мысленно примерить на него соломенный шедевр с ближайшего лотка, как в толпе мелькнуло знакомое золото кудрей. Сильвия. В струящемся голубом шелке, богиня, сошедшая с фрески. Рядом семенила темнокожая рабыня с зонтиком, оберегая бледную кожу госпожи от солнца.
Сильвия заметила меня, ее лицо озарила сладкая, рассеянная улыбка, а потом ее взгляд упал на Шератана. Улыбка исчезла, смытая волной неподдельного ужаса. Идеально!
Я подошла, отбросив церемонии.
— Три тысячи, — сходу заявила я.
— Т-три… тысячи? — она смотрела на меня, как на внезапно заговорившую статую.
— Сестерциев, конечно. И этот дивный, могущественный и слегка убийственный экземпляр — твой. Оплата наличными, без торга. И пока ты достаешь кошель, можешь заодно объяснить, какого Цербера ты втянула меня в эту авантюру и почему «мы» решили, что платить должна именно я?
Глаза Сильвии наполнились искренними слезами. Ее тонкие пальцы вцепились в свои же локоны.
— Прости, у меня… нет таких денег!
— Ты — из рода Сильвиев! — мое терпение лопнуло. — Вы ведете род от самой Реи Сильвии! И у тебя нет трех тысяч? У вас, наверное, столько же на завтрак уходит на одни устрицы!