- Ну-у! Это еще не холодно, - фыркнула я. – Холодно, это когда вокруг снег по колено, мороз такой, что у дубов ветки трещат, а тебе уже так холодно, что даже жарко.
Я - в высоких сапогах, теплых штанах, шерстяной рубахе под кожаной безрукавкой и курточке на меху - чувствовала себя просто великолепно. А чуть морозный воздух только бодрил и раззадоривал, горячил кровь.
Маг тоже был одет по-походному: тепло и удобно. Как и остроухий невольник, в расчете на путешествие в Северные земли. А вот жрица и в правду вырядилась так, словно собралась не в конное путешествие за тысячу километров, а на прогулку по Форуму. Пришлось одолжить ей запасные штаны и шерстяную жилетку.
За драконятней находился и конезавод, где мы смогли обзавестись лошадьми для дальнейшего путешествия.
Я практически сразу остановила свой выбор на трехлетнем черном жеребце. Сильвии достался флегматичный рыжий конь. А вот маг обзавелся злющей и норовистой даже на первый взгляд белой кобылой. Под свой характер.
Атлант же неожиданно привел под уздцы серого мышастого конька. Я сделала вид, что не заметила его самоуправства. С того покушения в римских термах между нами установилось что-то вроде соглашения о ненападении. Как бы это смешно ни звучало в отношениях между рабом и хозяином.
Где-то за километр до городских ворот висел перечеркнутый герб Империи, недвусмысленно намекающий: далее Империя не властна. Впрочем, и гало-франкского герба – золотой лилии с короной здесь также не было. Ибо Лион – был ничьим.
Эпоха великих завоевателей ушла в прошлое вместе со славными полководцами и теми столетиями, когда слова «ремский центурион» произносились соседними народами приглушенно, а сами легионеры величали себя громко и гордо. Больше тысячи лет и остров Бретань и Галлия были всего-навсего колониями Вечного Города: зависимые земли поставляли для нужд Рема древесину, золото-серебро, пушнину, дичь и еще целый список товаров. Впрочем, и Рем в долгу не оставался, строя на зависимых землях дороги и акведуки, замки, термы и театры.
Закончилась эра северных колоний так же ярко и кроваво как и началась: рабы восстали против хозяев.
И первый толчок был дан… богами. Великая, страшная и кровавая эра Противостояния длилась почти сто лет, меняя форму гор, отправляя в небытие целые войска и города. Боги не знают пощады в бессмертной гордыне, как не видят в божественном величие копошащихся у ног смертных.
Но, несмотря на всю свою устрашающую силу и власть боги Олимпа проиграли. Проиграли маленькой смешной девочке с соломенными косами и одновременно взрослой, мудрой женщине – улыбчивой Бригит и ее избраннику – четырнадцатилетнему мальчишке, вытащившему меч из камня. Учителем Артура стал самый великий архидруид всех времен – Мерлин, который помог будущему великому королю освободить земли Бретани от захватчиков.
Следом, как чума, вспыхнули восстания: бритты, галлы, франки, германцы, до того враждовавшие межу собой, вдруг сумели объединиться, действуя как одно целое. Возможно, их бы разбили – Империя была сильна и несокрушима, но… к восставшим, впервые изменив своим принципам, присоединились друиды. Хранители земли поднялись на помощь своим собратьям от ледяных островов Джернсея и Гернсея до шумной Массалии.
Вспыхнула война. Прокатилась звоном мечей, пожарищами и отзвуками магических боев. Как бы ни были сильны друиды, но маги Империи тоже не дремали и не зря ели свой кусок хлеба. Последняя битва произошла близ местечка Дийён. До сих пор там выжженная до последней травинки пустошь, протянувшаяся на десятки километров огромным уродливым пятном. На века.
С тех пор друиды и маги ненавидят друг друга: если обычные люди давно смирились с поражением, то аристократии и чародеям проигрыш Империи до сих пор не дает покоя, нет-нет да и всплывает мысль: «А если бы мы выиграли»?!
Впрочем, Рим не унывал – Империя все равно оставалась велика и могуча, простираясь от Атлантического океана до Карпатских гор. Южные и восточные владения все также приносили доход от золота и пряностей до шелка и пищи, маги были мудры, воины умелы и сильны, а боги милостиво отвечали на щедрые подношения жрецов.
Прошло двести лет: умерли те, кто некогда были кровным врагами, обновились поколения, забылись, потускнели и размылись обиды. Через двести лет барьер рухнул.