— А чего ты такой какой-то не такой.
— Жду.
— Чего ждешь? — удивилась женщина. — У моря погоды что ль?
— Представь себе, нет, — надулся Вася, — я жду твоих извинений.
— И в чём я перед тобой провинилась на этот раз? — игриво поинтересовалась Яга.
— Как это в чём? — возмутился кот. — Посуду всю побила, в меня тарелкой запустила, на люстру загнала. Мы с люстрой из-за тебя упали. У меня вон шерсть до сих пор дыбом. Вся жизнь перед глазами промелькнула. Между прочим, я чудом живой остался, а люстре так вообще не повезло.
— Да как ты смеешь, — начала было сердиться Яга, но передумала и спокойно сказала, — ладно, извини. В счёт моральной компенсации ужин принимается?
— Смотря какой, — благосклонно ответил Василий, — если со сметаной и взбитыми сливками, то я подумаю.
— Гулять так, гулять, — заявила Яга и прижала протестующего для вида кота к груди, — официант мне коржик!
****
Утро. Природа только очнулась ото сна, но ещё кое-где, словно паутинка на ветру колыхалась лёгкая дрема. Деревня уже пробудилась, закопошилась, словно растревоженный муравейник, но даже не подозревала, что в отдельно взятом дворе шла подготовка к широкому празднованию Дня Десантника.
Иван деловито расхаживал по двору. Он снял рубашку и гордо демонстрировал родной тельник, а так же достал из потайного кармана в рюкзаке голубой берет. После краткой лекции о десантных войсках и кто же все-таки такой есть десантник, Иван перешёл к демонстрации боевых умений. Он показал пару приёмчиков на батраках Мартына, а когда те не поняв торжественности момента, кинулись на него с оглоблями, наглядно продемонстрировал, как от одного удара дерево разлетается в щепки. Ему долго аплодировали, особенно молоденькие девушки, но вскоре все разошлись каждый по своим делам. На дворе остались только Маша с Севером да староста с лешим.
— Интересно, а где ты эту свою панамку раньше прятал? — как всегда в своём духе поинтересовалась Маша.
— Это не панама, а берет, — ответил Иван, — а позволишь себе ещё раз высказаться о неё в таком духе, то получишь по сусалам!
— Извини, — отозвалась Маша, она поняла, что перегнула палку, но отступать было не в её характере. — И всё же хотелась понять, откуда этот берет здесь?
— От верблюда, — огрызнулся Иван, настроение его стремительно ухудшалось. — Я всегда ношу её с собой, мне её подарил один очень хороший человек.
— А кто он такой? — поинтересовался Север.
— Мой друг. Он погиб, — Иван понуро опустил голову, — и я не хочу сейчас об этом говорить.
— Конечно, конечно, — сочувственно отозвался Север. — Не хочешь — не надо.
Маша во все глаза смотрела на своего Ивана, ей до слёз было его сейчас жалко, в её сердце эхом отдавалась боль его утраты, но она не знала чем ему помочь да и молодой человек даже не глянул в её сторону. Тем временем Иван подошёл к Мартыну и спросил:
— У нас есть что выпить?
— Конечно, есть, — ответил мигом повеселевший хозяин, — я давеча как раз заначку сделал на чёрный день вон там в сарайчике за дровами. Я думаю, нам три литра медовухи хватит? Ну, а если что можно будет гонца и за добавкой отправить, тем более что вы не местные — вам можно.
— Постойте, — влезла в разговор Маша, она подбежала и рванула Ивана за руку. — Ваня, тебе же нельзя. Как же сухой закон до завершения нашего дела?
— Закон никто не отменял, — спокойно ответил Иван. — Только сегодня он лично на меня не действует. У меня к нему сегодня иммунитет.
— Да как же это? Ты же обещал.
— Я ничего никому не обещал, — отрезал Иван. — Сегодня день ВДВ! И чтобы я да в этот день на сухую ходил? Да не бывать этому! Это я тебе как десантник ответственно заявляю.
— Ах, так! — зло сверкнула глазами девушка. — Ну, так пей хоть залейся! Только потом на жалость не рассчитывай!
— Кому она, твоя жалость нужна?
— Ты так сейчас говоришь, посмотрим, что дальше будет! — крикнула Маша и убежала со двора, чтобы никто не видел её злые слезы.
Иван только отмахнулся и последовал за радушным хозяином, леший добродушно согласился быть третьим. Троица зашла в сарай, а вскоре оттуда донеслось нестройное, но очень душевное пение.
****
Иван разлепил веки. На душе было гадко и пакостно, как будто он опять что-то натворил, голова болела и гудела, копыта ныли, хвост чесался. Вчерашний день он не помнил и как не старался кроме сарая и своих собутыльников, душевно завывавших песню про мороз, ничего другого вспомнить не смог. В голове у молодого человека промелькнуло: " Ну, когда же это кончиться, не жизнь просто, а день Сурка какой-то". Иван вспомнил этот не очень любимый фильм и поежился, представив себя на месте главного героя. Наконец, парень решил вставать, но отнять голову от подушки оказалось не так легко. Многострадальная головушка ныла сильнее обычного и была очень тяжела. После продолжительной борьбы с собой Иван всё-таки встал, посмотрел в окно, день явно уже перевалили за полдень. Подумав о том, что Маша и Сева его, наверное, убьют как только он появиться во дворе, Иван подошел к зеркалу и застыл, как будто громом пораженный. Его аккуратные козлиные рожки превратились в массивные витые оленьи рога. Из ступора его вывел оглушительный смех. Обернувшись, Иван увидел, Машу, которая неприлично для хрупкой девушки ржала, что лошадь, и в довершении всего каталась от смеха по полу, держась за живот. Сева тоже был здесь, но вел себя более тактично, он спрятал морду под лапами, пытаясь подавить хохот, в итоге от него доносилось только громкое фырканье. Иван ошарашено отвернулся от друзей и снова уставился на себя в зеркало.