– Вот и мне интересно! – Муж с намеком уставился на меня, но я выдержала его инквизиторский взгляд, не моргнув.
Чайковский кашлянул.
– Чаю? – спохватилась я, оживая.
– Спасибо, нет. – Участковый проследовал в кухню и опустился на предложенную ему табуретку.
Мы с Коляном заняли два других посадочных места.
У нас пока всего три табуретки – по числу членов семьи.
Маленькая у нас семья. И доходы так себе. А расходы с этим ремонтом и новосельем ого-го какие!
– Итак, Елена Ивановна и Николай Александрович, я хотел бы узнать, где вы были вчера утром.
– Точнее, – потребовала я.
Чайковский поморщился.
– Не можете точнее, – догадалась я. – Вот интересно, почему?
– Меня терзают смутные сомнения, – мрачно протянул Колян и снова инквизиторски посмотрел на меня, а потом на гостя. – Вопрос, где мы были, – это ведь фактически проверка алиби, а невозможность назвать точное время позволяет предположить, что судмедэксперт затрудняется с определением времени чьей-то смерти… Нас в чем-то подозревают?
– Может, и об этом сами догадаетесь? – снова прищурился Чайковский.
– При чем тут догадки? Чистая логика. – Я погрозила ему пальцем. – Валерий Петрович, давайте начистоту. Вы с чем пришли к нам? Что случилось?
– Случилось то, что супруги Смурновы найдены убитыми, – выдал Чайковский и воззрился на меня в ожидании какой-то реакции.
– А кто это? – спросила я, помолчав и подумав. – Смурновы-то? – Я поглядела на мужа.
Он пожал плечами.
– Александра и Кирилл, – подсказал опер и снова впился в меня орлиным взором.
Я покачала головой:
– Вот ни о чем не говорит.
– Вы издеваетесь?! – Участковый хлопнул ладонью по столу. – Вы жили у этих людей полтора месяца! Там вся квартира в ваших пальчиках! Потом вы с ними поскандалили, написали негативный отзыв на сайте – и все это вам ни о чем не говорит?!
– Что? Вы серьезно? Крысят убили? – Колян округлил глаза. – Вот это скорость!
– Какая еще скорость? – не понял Валерий Петрович.
– Я знал: их настигнет карма. Но что это случится так быстро… – Муж покачал головой.
– Сейчас объясню. – Я влезла в паузу.
– Объясняйте, – разрешил участковый и приготовился слушать.
Квартиру мы арендовали за две недели до выезда в Питер. Искали достаточно просторное жилье, в котором сможем в меру комфортно поместиться втроем, неподалеку от нашего нового дома. Ну чтобы присматривать за ремонтом и организовывать доставку того-сего.
Помимо посуточной оплаты за полтора месяца – увы, без всякой скидки! – хозяйка взяла с нас залог и заставила подписать договор с приложением, в котором были перечислено все имущество, вплоть до чайных ложечек.
Уже на этой стадии нам следовало насторожиться: все предметы в длинном списке сопровождались ремаркой «состояние отличное», хотя сковородка, например, из-за множественных вмятин на конфорке не стояла, а плясала, а с ветхих хлопчатобумажных полотенец снежными хлопьями осыпались катышки. Но мы не стали придираться и подмахнули договор – а куда было деваться, не оставаться же на улице дождливой осенью? Быстро отыскать в чужом городе другое жилье с подходящими параметрами не получилось бы.
С квартирой мы не промахнулись – сама по себе она была хороша, с толковой планировкой и просторными помещениями. Но ей явно не повезло с хозяевами. Люди в высшей степени экономные, если не сказать – скаредные, они и ремонт сделали самый дешевый, и мебель поставили старую, скрипучую, обшарпанную, надеюсь, хотя бы не на помойках подобранную. Ладно, решили мы, перекантуемся. За номер в отеле вдвое больше платили бы.
В квартире не оказалось никаких чистящих-моющих средств, туалетной бумаги на полтора месяца нам оставили один рулон, шампуня и геля для душа – на донышке пыльных флаконов, но все эти мелочи мы, конечно, не затруднились купить. Проблема возникла с постельным бельем – его нам выдали по одному ветхому комплекту на спальное место, пришлось особо просить хозяйку расщедриться на второй набор, а потом самостоятельно стирать пододеяльники, простыни и наволочки, благо машинка, хоть и маленькая, в квартире имелась. А разномастные просторные полотнища, развешенные на просушку по всей квартире, по-своему даже украшали сиротский интерьер…
По-настоящему серьезным неудобством стал постоянный ночной шум за стеной. Хозяйка не предупредила нас, что в соседней квартире устроен то ли бордель, то ли общежитие гастарбайтеров. Когда, устав от ночных концертов, мы пожаловались ей на неугомонных соседей, она отрезала: знать ничего не знаю, делайте что хотите.