Я старался не подходить ни к кому близко, чтобы не нервничать самому и не нервировать и так неспокойную Кимберли. Дети носились вокруг, кружа в каких-то странных играх, со всех сторон кричали родители. Все это било по моему чувствительному слуху, и я постарался скорее свернуть на дальнюю дорожку подальше от детских площадок.
В тени огромного старого дуба, привалившись к стволу, я смог, наконец, спокойно вздохнуть, спрятавшись от любопытных глаз и палящего солнца. Вытащив малышку из переноски, я уже собирался слушать обвиняющее мяуканье за неподобающее отношение с ее принцессиной попой и таскание в плотном коконе, но она на удивление была спокойна и увлеченно рассматривала все вокруг, крутясь в моих руках.
- Нравится? – улыбаясь, спросил я дочку, на что она только дернула ушками, но даже взглядом меня не удостоила. Маленькие ушки только на днях открылись и еще совершенно бестолково крутились в разные стороны, не слушаясь рефлексов хозяйки. Я по инерции подергал одним ушком, будто проверяя все ли в порядке с моими собственными.
- Хочешь кушать? – еще раз попробовал я, но реакции опять не последовало. На мое плечо опустилась бабочка, и Кимберли не моргая застыла в моих руках, разглядывая диковину. Под пальцами я почувствовал, как начал вибрировать хвостик в попытках повилять, а из глубины маленького тельца послышалось шипение, которое когда-то станет рычанием, и я понял, что малышка собирается охотиться на насекомое. Это было бы забавно увидеть, но она еще слишком маленькая для этого и отпускать ее дальше пределов большой кровати еще опасно, поэтому я только сильнее сжал ее в руках и успокаивающе провел по позвоночнику пальцами. Это действовало безотказно, так же, как и движения пальцев от макушки до носа.
Ловко перехватив малышку, я достал бутылочку из кармана переноски и привлек внимание Кимберли.
- Смотри, какая вкуснятина, - приговаривал я, открывая крышечку, но дочку красивая бутылочка интересовала мало. Она впервые оказалась в таком красивом месте, где вокруг летали птички, шумели листья на деревьях и красивые бабочки кружили вокруг, что никакое лакомство ей было не нужно. Но все же, когда запах молока достиг рецепторов, рефлексы взяли свое, и дочка стала чмокать губами в поисках бутылки, но не отрывая взгляда от птицы рядом. Так мы и сидели под дубом несколько часов – то кушали, то дремали, то разглядывали разную живность.
Восторгу ребенка не было предела, хотя она и показывала радость довольно сдержано, как и ее папочка-Брайан, но я уже хорошо разбирался в мимике ее лица и видел, как загорались мои собственные глаза на этом беспристрастном личике при появлении какого-то нового чуда перед глазами. А чудом было буквально все, ведь раньше мы гуляли только на крыше нашего дома, не решаясь выйти на улицу, а там разве что птицы издалека были видны.
Вдруг я почувствовал что-то, какое-то дурное предчувствие тянущее все мышцы и сковывающее движения. Голова сама повернулась туда, где казалось, притаилась опасность.
- Джастин… - выдохнул кто-то рядом, и я в ужасе сжался. Дочь молниеносно была отправлена в кокон на моем животе, и я неосознанно принял позу, защищая ее.
– Привет, - подняв руки, из-за ближайших кустов вышел Элайджа и с улыбкой направился к нам. Вот только улыбка была совсем не теплой и дружеской. Я буквально кожей чувствовал какой-то подвох и активизировал все рефлексы, которые только есть у кошки.
- Привет, - на автомате ответил я, прикидывая в голове, что он здесь делает и как мне на это реагировать. Я никогда не страдал паранойей, но появление ребенка заставляет инстинкты самосохранения и защиты малыша обостриться до предела, и я видел угрозу в любом, особенно когда рядом не было Брайана. И сейчас все в теле кричало мне об опасности.
- Гуляете? – кивнул он на мой живот, и я молча кивнул, не сводя напряженного взгляда с огромного гибрида передо мной. Он был, безусловно, красив, очень высокий и сильный, и оттого немного угрожающий, что в купе с моим нервным состоянием буквально вгоняло меня в панику.
- Да, решили выйти первый раз в парк, - тихо ответил я.
- Можно посмотреть на нее? – Элайджа источал напускное спокойствие и радушие, что я отлично чувствовал и оттого заводился еще сильнее. Ну, почему я решил пойти один?! Вот, дурак.
- Конечно, - кивнул я, и вытащил дочь, крепко держа в руках. Не хотелось, чтобы он подходил ближе, поэтому я постарался показать ее так, чтобы ему не пришлось приближаться.
- Красавица, очень похожа на тебя, - мурлыкнул Элайджа, чего раньше я за ним не замечал. Он медленно и грациозно буквально перетекал ближе к нам.
- Спасибо. Ты что-то хотел? – нервно дернулся я, стараясь незаметно отодвинуться подальше. Я и раньше инстинктивно реагировал на этого мужчину, когда он находился рядом, этого просто требовала природа, но сейчас я реагировал совсем иначе. Все мое нутро вопило о том, чтобы я бежал отсюда, унося подальше от этого странного гибрида своего ребенка.
- Хотел, - прошептал Элайджа, приблизившись вплотную и вынуждая меня вжаться в ствол дуба. – Хотел, чтобы ты знал – я согласен.
- Согласен? – голос подвел меня, и вместо возмущенного вскрика получился только сип. Элайджа нагнулся ко мне еще ближе, буквально касаясь моих губ своими, и прорычал так, словно… хотел меня?!
- Я понял все твои намеки на занятиях, и я согласен. Давай уедем в Австралию вместе.
- Что?! – теперь уже даже сипа не получалось, только хрип где-то в груди. Страх сковал тело и не давал звукам покинуть его, только руки все сильнее прижимали к груди вздрагивающую и жалобно мяукающую дочь. Как гибрид, она, конечно же, чувствовала накалившуюся атмосферу вокруг и страх отца. Но я ничего не мог с этим поделать, мне действительно было страшно.
- Не волнуйся, я все продумал.
- У меня есть Брайан, - тихо возразил я, собравшись с силами. Только мысль о сильном и бесстрашном Брайане, который ждет меня дома, помогала не впасть в истерику.