Больше ничего узнать не успел. Отрубился мой собеседник. И на удары больше не реагировал. Из простреленного бедра уже натекла здоровая лужа, и поток не иссякает. Спасать я его не намерен, тратить лишний выстрел – тоже. Сам сдохнет.
Мы вернулись к молодому жандарму, он как раз смог встать и оглядеться.
– Все мертвы. И нападавшие, и Дюбуа.
– Твой напарник?
– Наставник. Я пока не совсем жандарм, стажер еще.
– Жалко его. Правильный мужик был. Мог просто нас сдать.
– Не мог. Это не по правилам.
Я протянул ему пакет.
– Вот тебе официальная причина, почему началась перестрелка. Негодяй на «Мерседесе» продавал этим мелким гопникам наркоту. Вы их застукали на горячем, и понеслась.
– А где вы научились так хорошо стрелять?
– Понимаешь, парень, есть такая земля, где попавшегося на месте преступления негодяя можно просто пристрелить. И тебе вдобавок заплатят за это. А еще нет никаких проблем купить и носить оружие. И самооборона там – действительно самооборона, а не миллион параграфов странных законов, по которым у нападающего больше прав, чем у защищающегося.
– Америка?
Мы синхронно хмыкнули.
– Не совсем. Но тебе бы там понравилось. Устанешь бодаться с дубом – напиши, я объясню, как к нам приехать.
Он достал блокнот и ручку из нагрудного кармана. Я продиктовал один из моих многочисленных левых почтовых адресов.
– И что дальше?
– Мы сейчас уедем. А ты придумывай, что будешь врать начальству, и готовься получать медаль за ликвидацию опасной банды.
– Да, вам, наверное, лучше уехать.
– Ладно, парень, держись! Телефон есть? Или нам вызвать помощь?
– Телефон есть, рация есть – не пропаду. И спасибо, что спасли.
– Спасибо, что не сдал нас. Бог даст – свидимся.
Мы направились к нашему чудом не пострадавшему прокатному мелкомобильчику, а сзади слабый, но твердый голос выдавал в эфир уставные фразы: «ситуация 4А», «боестолкновение», «потери личного состава»…
25
Мы вышли из прокатной конторы с твердым намерением ехать дальше на такси. Триста тридцать три Лилькиных пакета упаковались в четыре здоровых чемодана, и тащить их в руках не было ни малейшего желания. Да и погода в Цюрихе демонстрирует швейцарскую стабильность: приехали – дождь и ветер, уезжаем – дует и льет. Никогда не любил жару, но сейчас хотелось как можно быстрее оказаться дома. Вот так, всего-то времени прошло, а я уже Новый Мир домом называю.
Вот же холера! Воскресенье, и город как вымер, ни машин, ни людей. Надо было сперва чемоданы к Воротам закинуть, а потом машину ехать сдавать. И не попросишь в каком-нибудь кафе такси вызвать – закрыто все.
Медленно подкатывает и останавливается прокатный микроавтобус. Оттуда высовывается забинтованная голова юного жандарма Фуше:
– Подвезти?
– Подвези.
Закинули вовнутрь чемоданы и сели сами.
– Куда едем?
– Останови где-нибудь, сперва поговорить надо.
Он проехал дальше по улице и остановился под первым же знаком парковки.
– Сегодня воскресенье. Бесплатно.
Офигеть. Бесплатная парковка. В центре города. В Швейцарии. Не верю.
– Ты какими судьбами здесь?
Внутри автобусика разговаривать было гораздо уютнее, чем снаружи.
– Дождался приезда «Скорой помощи» и полиции. Рассказал, что мы застали наркоторговцев в момент передачи товара, попытались их арестовать, началась перестрелка. Стрелял, стрелял, получил пулю по башке, отрубился. Очухался – все кругом мертвые, сам полуживой, ничего не понимаю.
– Молодец. А дальше?
– В больницу не повезли. Сразу принялись таскать по высоким кабинетам и задавать вопросы. В основном – куда я спрятал деньги гопников, с которыми они приехали за наркотой? Я понял, что от меня не отстанут, и хорошо, если просто из полиции выпрут. Поэтому изобразил обморок, убежал из медпункта, по номеру вашей машины узнал, где и когда вы будете ее сдавать, нанял частный самолет… И вот я здесь.
– Весело. Но имей в виду, парень, уйдешь с нами – дороги обратно не будет.
– А мне уже сейчас нет дороги назад. Там, сзади, меня ждут с нетерпением. Одни с наручниками, другие с ножами.
– Тогда поехали, здесь недалеко.