– Все, парень, ты мне наскучил. А я так надеялся на интересного собеседника.
– И что теперь? Выгоните?
– Смеешься? Ненавижу шпионов. Не знаю, что ты тут у меня забыл, но ложь я чувствую сразу. И твоя история – полная лажа. Поэтому для тебя дорога одна.
Что-то в неприятную сторону зашел наш разговор. И надо бы начинать бояться, а мне что-то больше пить хочется. И жрать.
– На поля маис собирать?
– Это было бы правильно экономически, но неправильно идеологически. У меня здесь построено идеальное общество. Негры работают на полях и в саду, мулаты их подгоняют, а вершина эволюции, белый человек, пользуется результатами их труда. И вся инфраструктура так организована. Собаки натасканы негров ловить, например. Белый человек – божество. В дом к богу негры не допускаются, только мулаты, и то на веранду. А неграм даже во двор вход заказан. Если тебя в поле отправить, вся стройная система ценностей нарушится.
– Ну так отпустите. Или выкуп возьмите, сколько-то денег я в состоянии собрать.
– Нет, парень, каждый должен заниматься своим делом. Киднеппинг – хороший, достойный и выгодный бизнес, но только тогда, когда им занимается профессионал. Там наверняка есть масса важных хитростей и тонкостей, незнание которых может привести к ненужным проблемам. Я – профессионал в сельском хозяйстве и чужим делом заниматься не буду, иначе получится сплошное любительство и убытки.
От этого спокойного тона даже страшнее становится, чем от смысла слов.
– И что теперь?
– Видишь, я даже убить тебя не могу приказать слугам. Не должен мулат поднимать руку на белого. Поэтому тебя сейчас Клаас отведет в свинарник и там грохнет, а к утру свинки уже все доедят.
Клаас, как я понял, это тот лощеный тип, который меня сюда привел. Хозяин собаки. Что-то его не видно и не слышно с самого начала разговора, но это ничего не значит – может в пределах видимости маячить и по жесту прибежать.
Похоже, выбор у меня сейчас из двух огромных зол. Или отправиться как телок на заклание, или пойти на рывок и быть сожранным милой собачкой с трехголовым именем.
Собачки, кстати, тоже не видно. В середине разговора она поднялась и ушла куда-то в темноту. Дурацкое у меня место, я сейчас, как прыщ на лбу, всем открыт и виден. А вот мне ничего в темноте не разглядеть.
– Зря озираешься, ничего не получится. Цербер где-то рядом, и от него не убежать, особенно в темноте. Да и я вооружен. Прострелю тебе колено, и отправишься к свиньям как есть. Живым.
– Вроде свиньи живого не едят.
– Делов-то, затопчут и сожрут. Они уже сегодня схарчили того черномазого, что пытался убежать. Правда, там и жрать-то нечего было, только аппетит раздразнили. Зато теперь насытятся.
Где-то неподалеку коротко взвизгнула собака.
– Что еще там? Опять этот придурок ежа нашел и морду уколол? И ведь знает, что будет больно, а все равно пытается сожрать. Никак не усвоит, что с ежами лучше не связываться.
– Вы тоже выкопали своего ежа сегодня, мистер. Ну-ка спокойно, не нервируйте мою мамбу.
Знакомый голос из темноты – как бальзам на душу.
– Андреич, осторожно, здесь где-то рядом собака. Та самая, охотник на рабов. И молодой резкий мужик.
– Уже не здесь. Не беспокойся.
Попытался встать, но получилось не сразу – ноги не слушались. Вот потеха будет, если надо бежать, а я только сидеть могу. Повозился, но встал.
– Что с тобой сделали?
– Ничего. Пока просто пугали.
Поковылял на голос. Света вне яркого круга лампы вполне хватало, особенно когда глаза привыкли. За столом сидел высокий, немолодой, абсолютно лысый мужик в темной рубашке. Руки он держал на столе перед собой. И не отрываясь смотрел на черную змеиную голову, торчащую из кулака Андреича. Черный хвост непрерывно извивался, то оплетая запястье, то разворачиваясь.
– У него может быть оружие.
– Проверь.
Я осторожно подошел с другой стороны и обыскал хозяина. Если тот и был недоволен, то ничем этого не проявил. Расстегнул на нем ремень, снял кобуру и подвеску с магазинами. Застегнул у себя на поясе, прямо поверх своего ремня. Некогда заниматься подгонкой.
Достал и осмотрел пистолет. Здоровая бандура, чем-то напоминающая гибрид «глока» и «стечкина», если такое вообще возможно. Надписей не видно, темновато для чтения. Долго давил на рычажок сброса магазина вбок, а надо было вниз. Патроны… ну да, любимый американцами сорок пятый калибр. В остальном – обычный пистолет, предохранитель, курок, затворная задержка. Вставил магазин, дослал патрон, убрал в кобуру.
– Я готов.
– Так что же, господа русские, вы хотите?