Дмитрий успел заметить, что пушка била из окна сарая, стоявшего на другой стороне улицы.
— Назад, назад! — закричал он. — Под прикрытие домов!..
Но едва Бедный успел включить задний ход, как новый удар потряс танк.
— Гусеница перебита, черт ее дери! — выругался механик-водитель. — Все. Дальше нельзя, с траков сползем…
— Давай назад, а то не с траков, а в гроб сползем! — крикнул Дмитрий. — Тяни сколько можно!
Танк прошел назад еще несколько метров, почти полностью уйдя за стену небольшого каменного дома.
Вражеское орудие било теперь по передку танка и дому, стараясь разрушить эту его часть, чтобы потом поджечь машину. Борзых с ожесточением строчил из пулемета по тому месту, откуда била пушка, но орудие не смолкало.
— Вот паразиты, заговоренные они, что ли? Федотов, ты скоро свою мортиру починишь?
— Нет, надо в ремонт тащить.
— Тогда все, покинуть машину, — скомандовал Дмитрий. — Отвоевались, кажется, на сегодня.
— В пехотный ряд или как? — спросил Бедный.
— Пешком на пузе, — ответил Борзых.
Дмитрий открыл люк, быстро скатился по броне на землю, за ним вылез Федотов. Но тут из того же сарая, где была спрятана пушка, ударил пулемет. Борзых и Бедному пришлось выбираться наружу через нижний люк.
— Миша, вы с Иваном останетесь здесь. Попытайтесь одеть гусеницу, а мы с Федотовым попробуем выкурить немцев из сарая, иначе подожгут они танк.
Лавриненко остановил группу пехотинцев, пробегавших по улице, объяснил, в чем дело, и они перебежками стали обходить сарай с двух сторон. Минут через пятнадцать туда уже полетели гранаты, и с расчетом вражеского орудия вскоре было покончено.
Танкисты и пехотинцы вошли в сарай. В полутьме они увидели несколько трупов, пулемет и длинноствольную пушку с комплектом снарядов. Такой пушки Дмитрий у немцев раньше не видел. Судя по всему, это и было то новое противотанковое орудие, о котором говорили разведчики. На щитке пушки танкисты увидели нарисованный красной краской силуэт советского тяжелого танка КВ, а рядом Дмитрий прочитал надпись: «Стрелять только по КВ».
— Видал, Федотов, какой нас немцы чести удостоили — инструкцию нарушили, по тридцатьчетверке стреляли.
— За что и наказаны, — хмыкнул Федотов и повернулся к подошедшим пехотинцам: — А ну–ка, братва, попробуйте эту штуковину на гитлеровских лбах. Пусть давятся своими же орехами.
— Это мы сей минут спытаем, — пообещал какой–то шустрый сержант.
Солдаты засуетились, стали выкатывать пушку из сарая, а сержант побежал искать какой–нибудь тягач.
А Лавриненко и Федотов, поблагодарив пехотинцев за помощь, вернулись к машине. Танк, засыпанный кирпичами от полуразрушенной стены дома, стоял на том же месте. Бедный с каким–то солдатом возились с гусеницей, пытаясь натянуть ее на катки. Борзых рядом не было.
— А Иван где? — спросил Дмитрий.
— В санчасти. Ранили Ивана, — ответил Бедный.
— Серьезно ранен?
— Крепко. Пуля через плечо навылет прошла. Только вы ушли, как вон из–за того угла трое фашистов выскочили. Я их не заметил, спиной стоял. Иван успел толкнуть меня за угол дома, а сам… Мою пулю получил. Немцев я потом гранатой пришиб, а тут и пехота подоспела. Мне вместо Ивана вот этого солдата оставили.
— Эх, Иван, Иван…
— Он тут боялся, чтобы в госпиталь его не отправили. Из бригады, говорит, не хочу уходить. Тебя, командир, просил, если скоро поправится, назад в экипаж взять.
— Возьму, конечно. Война не завтра кончится. Повоюем еще.
…Бой за Скирманово продолжался до самого вечера. Фашисты с упорством и ожесточением цеплялись за каждый дом, сарай, забор, оборудовав огневые точки на чердаках и в фундаментах домов, в подвалах и почти за каждым углом многочисленных сельских построек. Однако до темноты нашим частям все же удалось очистить село от вражеских солдат.
А на следующий день немцы были выбиты и из села Козлово. Опасный выступ, вклинившийся в нашу оборону, был ликвидирован.
Вспоминая потом об этом бое, М. Е. Катуков напишет: «Впервые за короткую историю своего существования бригада понесла значительные потери. Да это и понятно: мы впервые участвовали в наступательных боях. Но мы нанесли противнику гораздо больший урон».
Глава 10
Лысцево приказано взять
Второй этап операции «Тайфун» гитлеровская пропаганда назвала «последним и решающим». В середине ноября фашисты действительно предприняли еще одну отчаянную попытку прорваться к Москве. Рано утром 16 ноября после сильнейшей артподготовки и авианалета на позиции советских войск двинулась лавина танков и мотопехоты противника. Гитлеровское командование считало, что стоит только прорвать кольцо обороны, и столица русского государства падет.