Двадцать восемь кровопролитных боев с противником было на его счету. Трижды горела машина Дмитрия Лавриненко, но отважный танкист из самых тяжелых ситуаций выходил невредимым. Он уничтожил 52 фашистских танка. История минувшей войны не знает другого такого примера. Причем пятьдесят второй танк он уничтожил за какой–нибудь час до смерти…
Всего двадцать семь лет прожил замечательный танкист, сын кубанского казака–бедняка из станицы Бесстрашной. Да, станица оправдала свое название. Она дарила Родине бесстрашных сыновей. Отец Дмитрия Федоровича в годы Гражданской войны был красным партизаном и пал смертью героя в боях с белогвардейцами. Сын его отдал жизнь в смертельной схватке с проклятым фашизмом.
Похоронили мы Дмитрия Лавриненко по всем правилам воинского ритуала неподалеку от Волоколамского шоссе…
А наступление продолжалось. Войска подвижной группы шли вперед. Считанные километры остались до Волоколамска. Наш командный пункт перемещался… на новое место. В последний раз увидел я в вечерней мгле одинокий могильный столбик под березкой…»
Танки уходили дальше, на запад, а над невысоким холмиком свежевскопанной земли на тонком стволе молодой березы осталась небольшая табличка с надписью:
«Здесь похоронен танкист, старший лейтенант
ЛАВРИНЕНКО ДМИТРИЙ ФЕДОРОВИЧ,
погибший в бою с немецкими захватчиками.
10.IX.1914 г. — 18. XII.1941 г.».
Однополчанин Дмитрия Леонид Лехман вспоминает: «После смерти Лавриненко командование ротой было поручено мне. Теперь рота состояла из четырех танков: моего, Жукова, Капотова и Тимофеева.
…Комбат Бурда приказал нам атаковать деревню Ядрово и перерезать дорогу на Волоколамск, что и было сделано. Гитлеровцам пришлось отступать по бездорожью, болотам. Многие из них были уничтожены, многие взяты в плен. Помню, в одном бою мы захватили богатые трофеи: до ста подвод с новогодними подарками и ящик с подготовленными для вручения наградами — Железными крестами. Их мы сдали в политуправление, а фашисты вместо Железных крестов фюрера получили кресты из русской березы. Такова была наша месть за Дмитрия…»
20 декабря коротким стремительным ударом подвижные группы Катукова и Ремизова выбьют немцев из Волоколамска, а еще через день центральные газеты страны опубликуют приказ по войскам Западного фронта № 0437. Среди награжденных орденом Ленина пятой в списке будет фамилия старшего лейтенанта Дмитрия Федоровича Лавриненко.
Но вспомним, что к 5 декабря, когда Катуков подписал наградной лист, на счету отважного танкиста было 37 вражеских машин, а последний танк, который уничтожил Лавриненко, был пятьдесят вторым. Значит, пока наградной лист ходил по необходимым в этом случае инстанциям, пока его утверждали в штабе Западного фронта, у Дмитрия было еще 13 дней участия в напряженных наступательных боях, в которых он успел сжечь еще 15 вражеских танков.
Словно чувствуя, что жизнь отмерит ему недолгий путь, Лавриненко торопился жить, торопился бить ненавистных захватчиков, каждым своим прожитым днем, каждым метким выстрелом по врагу приближая счастливый день Победы.
Радость была большой: отброшены немцы от Москвы, исчез из воинских сводок термин «Волоколамское направление», но генерал Катуков ходил хмурый. Ему предстояло исполнить свой командирский долг перед памятью одного из лучших своих танкистов — написать письмо матери Лавриненко Матрене Прокофьевне. Надо было… Но не ложились на бумагу скорбные строки. Дмитрий стоял перед его мысленным взором живой, энергичный, улыбающийся, готовый в любую секунду броситься в бой.
Но время шло, и Михаил Ефимович наконец, пересилив себя, взялся за перо:
«Уважаемая мать нашего героя–танкиста Лавриненко Дмитрия. Ваш сын Дмитрий вел себя, как истинный сын социалистической Родины. В боях, не зная страха, горя ненавистью к врагу, он уничтожил 52 танка врага, много солдат и офицеров, был награжден орденом Ленина. В боях на подступах к Москве Ваш сын погиб смертью героя за свой народ, за своих колхозников, за женщин и детей, за свою Советскую Родину. Мы склоняем головы перед ним. За его смерть мы отомстим врагу. На место Лавриненко встали его боевые друзья. Не плачьте, а гордитесь своим сыном. Недалек час разгрома и гибели врага…»