— Ну это другое дело… Тогда надо искать. — Мой собеседник помолчал какое–то время, подумал о чем–то, а потом опять заговорил: — Не знаю, удастся ли тебе найти эти наградные. На войне ведь не только люди, документы тоже гибли. Да и не они, я думаю, главное. Главное, что люди не забыли твоего Лавриненко, что память о нем жива до сих пор. Ты вот что, собери все, что удастся, и напиши о нем книгу, расскажи, как он жил, как воевал, как любил Родину. Вот это и будет ему наградой. Память, скажу я тебе, самая высокая награда для бойца. Поверь мне, старому солдату.
И верно, есть ли награда выше живой, неувядающей человеческой памяти? Есть ли слава ярче славы, добытой в бою за свободу Родины, за счастье своего народа?
Вернувшись из Подольска, я собрал всю переписку, все документы, все публикации, что успел сделать к тому времени в разных изданиях, и потихонечку, глава за главой, стал писать книжку. Многие тогда говорили мне, что зря, мол, стараешься. Раз не Герой СССР твой танкист, значит, никто и книжку о нем издавать не захочет. Но не писать я уже не мог.
Перечитываю документы, воспоминания однополчан Дмитрия — и правда, не могу понять, как же так получилось, что такому по–настоящему храброму, талантливому танкисту не дали звания Героя.
Начал я снова писать письма, только теперь уже не простым бойцам–однополчанам Дмитрия, а его генералам, журналистам, которые сами видели его в бою, писали о нем и тоже называли его Героем. Я просил у них поддержки. Но они, люди, умудренные опытом жизни, отвечали мне кратко: «Раз во время войны не наградили, то теперь уж вряд ли удастся добиться этого».
Ну что ж, тогда я решил «достать» тех, кто пишет указы о награждении. Со мной, что называется, плечом к плечу встали Герои Советского Союза и Герои Социалистического Труда района, ветераны. Теперь уж могу признаться, что мы с ними отправили письма сначала в крайком КПСС С. Ф. Медунову, потом в наградной отдел Верховного Совета СССР, потом Председателю Верховного Совета СССР и, наконец, в Кремль Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу.
Ответы нам присылали не все, а те чиновники, от которых мы их дождались, твердили одно и то же: «За прежние заслуги наград не дают». Причем в это же время «дорогому товарищу» Л. И. Брежневу Золотые Звезды цепляли чуть ли не каждый год. Мои давние друзья–писатели Гарий Немченко в Москве и Петр Придиус в Краснодаре помогали мне в столицах навести мосты в высокие инстанции. Петр Ефимович, в то время работник сектора печати, по этому вопросу был на приеме у С. Ф. Медунова, ему удалось встретиться с бывшим ординарцем Брежнева — И. П. Кравчуком, который в то время жил на Украине. Узнав историю Лавриненко, Кравчук тоже удивился, как могло случиться, что такой уникальный подвиг остался незамеченным, и тоже пообещал через своих друзей-однополчан из больших кремлевских кабинетов помочь чем сможет. Но, видно, и он ничего сделать не смог. Потом и Л. И. Брежнева не стало. Тем временем я побывал в местах, где воевал Дмитрий Лавриненко. В Подмосковье как раз в то время проходила встреча ветеранов первой гвардейской танковой бригады, причем основные мероприятия были в селе Деньково, где погиб Лавриненко. Одним из организаторов их был в прошлом фронтовик, воевавший в тех местах, Лев Яковлевич Евтюхин. И вот там, на этой встрече, мы с ним и некоторыми ветеранами разработали некий план массированной атаки на кремлевских чиновников, чтобы заставить их обратить внимание на уникальный боевой подвиг танкиста–первогвардейца. Тем временем Генсеком стал М. С. Горбачев, он был с юга и, конечно же, знал, что со Ставропольем граничит кубанский Отрадненский район, мог он знать и названия наших станиц. Его отец, кстати, тоже был фронтовиком.
В чем же состоял наш план?
В 1990 году исполнялась 45‑я годовщина Победы над фашизмом, 49‑я годовщина освобождения Подмосковья и первых побед нашей армии на Западном фронте. Так вот, на встрече с первогвардейцами мы решили в течение года на имя Генсека и Верховного Совета послать как можно больше писем из разных мест с решениями советов ветеранов и просьбой вернуться к рассмотрению вопроса о присвоении Лавриненко звания Героя. На Кубани письма отправили из Отрадненского и Лабинского районов, из Армавира. Фронтовики Подмосковья, где шли бои с участием Лавриненко, тоже пообещали помочь нам. Это же решили сделать и представители совета ветеранов первой гвардейской танковой бригады, лично знавшие и видевшие Лавриненко в бою. Среди них тогда были еще живы многие Герои Советского Союза. Я же на всякий случай сделал копии всех публикаций военного времени, в которых упоминались подвиги Лавриненко, и документов, которые удалось найти.