— Что?! — вытаращил глаза перепуганный фашист. — Тиф! Вон, вон! Дэтдом на карантин… Шнель, шнель! Бистра!
А в детдоме тем временем и в самом деле для полной картины эпидемиологического неблагополучия намазали детей черной колесной мазью да ихтиолкой. Малышей же еврейской национальности, замотав бинтами, подальше от чужих глаз посадили в изолятор. Никому, кроме нескольких воспитателей из местных жителей, не разрешалось выходить за территорию детдома. В тот же день над центральными воротами появилась устрашающая надпись: «Смертельно — тиф!».
На протяжении всей осени и зимы 1942 года в детдоме то и дело «вспыхивали эпидемии» то дизентерии, то желтухи, то рожи… А когда Белоруссову вызывали в жандармерию по поводу списков, она неизменно отвечала: «Поправятся детишки, обязательно составим, а пока принести их сюда я все равно не смогу: не имею права подвергать вас опасности…» И тут же: «Не могли бы власти немного помочь несчастным сиротам и выделить чего–нибудь из запасов местного колхоза? Ну, хотя бы муки или кукурузного зерна?».
И ей иногда выделяли, только б не ходила по станице, не разносила заразу.
Но, оградив себя от одной напасти, детдом навлек другую. В связи с карантином трудно стало добывать продовольствие, одежду, обувь, медикаменты. Дети и в самом деле стали снова быстро терять в весе, часто болеть.
К счастью, оккупация в предгорьях Кубани длилась недолго. И в эти пять месяцев на помощь ленинградским детям пришли местные жители. Таясь от фашистских соглядатаев, передовцы приносили в детдом все что могли: зерно и сухари, сушеные фрукты и картофель, молоко и овощи, обувь, одежду, медикаменты. Требовалось немалое мужество, чтобы идти на это, ведь те, кто помогал детдомовцам, рисковали собой, своей семьей. Работникам же детдома, чтобы прокормить воспитанников, пришлось собирать в лесу дичку: груши и яблоки, сливы и алычу, заготавливать на зиму орехи и шиповник, кизил и лекарственные травы, которых здесь, в предгорьях, к счастью, растет очень много.
А поздней осенью, когда не стало и этой возможности, воспитатели под покровом ночи выходили на неубранные колхозные поля собирать початки кукурузы, копать мерзлый картофель и свеклу. Каждая такая вылазка могла стоить им жизни.
Уже перед самым уходом оккупантов в детдом с проверкой пришли трое подвыпивших полицаев. Еще издали, увидев их, Юлия Ивановна шепнула своим работникам: «У меня день рождения… Накройте стол, и побольше самогонки…».
…Поздно ночью чуть не на четвереньках полицаи выползли наконец за ворота детдома. Староста потом спрашивал их, действительно ли детдомовцы болеют такими страшными болезнями, те согласно кивали головами: «Да, жуткое дело, едва ноги унесли».
Ни тогда, в трудном 42‑м году, ни позже, после войны, никого из детей Белоруссова не отдала на воспитание даже местным жителям, хотя желающих взять ребенка было очень много. Объясняла она это тем, что может воспитать детей лучше. А еще, хотя этого она никогда и не говорила, можно догадаться, делала это Юлия Ивановна с той лишь целью, чтобы после войны родителям легче было найти своих малышей.
Наверно, именно поэтому на печати Передовского детдома еще многие годы после войны сохранялось такое добавление «…бывший Первый ленинградский, Смольненский».
В январе 1944 года, когда было разорвано кольцо блокады, в Ленинградский обком партии пришла телеграмма из далекой кубанской станицы Передовой. Ю. И. Белоруссова сообщала, что воспитанники вывезенного ею из города детского дома все живы и здоровы. Первый секретарь обкома А. А. Жданов выразил ей искреннюю благодарность за спасение маленьких граждан Ленинграда, а вскоре в детдоме узнали, что шефство над ними берет коллектив Балтийского завода.
С тех пор одну за другой стали получать маленькие ленинградцы посылки с учебниками и наглядными пособиями, с инструментом для мастерских и мануфактурой для одежды детям. На помощь сотрудникам детдома в воспитании малышей были направлены и несколько рабочих предприятия.
Не оставляли детей блокадного Ленинграда без внимания колхозы и промышленные предприятия Кубани. Передовский детдом стал одним из лучших во всей Российской Федерации, а его бессменный директор Юлия Ивановна Белоруссова была делегатом IV Всесоюзного съезда учителей, на котором за подвиг, совершенный по спасению детей, она первой из педагогов Кубани была удостоена высшей награды Родины — ордена Ленина.