Щука ушел от комдива с таким настроением, что сам был готов лезть в любое пекло, лишь бы захватить «языка». Но сейчас, в бою, это очень непросто было сделать. Положение усугублялось также тем, что здесь, в боевых порядках дивизии, Щука оказался без разведчиков. Его батальон вел в это время бой в глубине обороны врага.
Посовещавшись с начальником разведки, решили, что Щука выдвинется в 7-й стрелковый полк и силами разведроты организует захват пленного.
Несколько раз поднималась в это утро Железная в атаку на укрепленные позиции врага. И каждый раз, испытывая острую нехватку тяжелых танков и снарядов крупных калибров, залегала под вражеским огнем. К полудню в полосе наступления 274-го стрелкового полка одна из штурмовых групп, блокировав дзот, захватила пулеметный расчет немцев. Пленных немедленно допросили. Оказалось, что УР заняли части 17-й танковой дивизии немцев. В 11 часов 30 минут на командном пункте дивизии собрались командиры частей. Генерал Галицкий был краток.
— Выход из создавшегося положения может быть один, — начал он. — Мы пытались прорвать кольцо окружения, наступая строго на восток. Завтра, четвертого июля, ровно в четыре часа мы ударим на юг, в направлении на Столбцы. Боевой порядок дивизии в два эшелона. В первом пойдут сто шестьдесят восьмой и двести семьдесят четвертый стрелковые полки и танковый батальон. Их поддерживает вся артиллерия дивизии. После овладения Столбцами повернем снова на восток и выйдем в район Узды, разорвав тем самым внутреннее кольцо окружения.
В это время полковой комиссар Заславский переключил наушники радиостанции на динамик и все услышали спокойный и чуть глуховатый голос Иосифа Виссарионовича Сталина. В течение всего выступления командиры сидели не шелохнувшись, с величайшим вниманием вслушиваясь в каждое слово из Москвы. Трудно передать чувство, овладевшее тогда людьми. Но силы их явно удвоились, утроились. В словах Сталина командиры Железной почувствовали поддержку всей нашей армии, всего советского народа, всей страны.
Когда приказ был отдан и командиры частей разошлись, генерал Галицкий дал особое распоряжение командиру разведбата:
— С началом атаки на Столбцы выводите батальон из боя и продолжайте разведку в направлении Столбцы — Узда и далее южнее Узды в направлении района между поймами рек Неманец и Лоша. Здесь будет очередная дневка дивизии. Действуйте оперативно и не забывайте о том уроке, который накануне преподал нам враг.
Ровно в четыре часа 4 июля дивизия ударила по врагу. Впоследствии в книге «Годы суровых испытаний» генерал Галицкий так описал этот бой:
«В 4 часа утра на главном направлении 168-й стрелковый полк с танковым батальоном после короткого артиллерийского налета перешел в наступление. Впереди все покрылось разрывами снарядов. Под прикрытием артиллерийского огня танкам КВ и Т-34, а за ними Т-26 и трофейным T-III удалось приблизиться к шоссе Столбцы — Дзержинск. Казалось, до него теперь рукой подать. Но пехота, отрезанная от своих танков артиллерией гитлеровцев, уже залегла. Сильный огонь не давал возможности преодолеть даже небольшое расстояние. Атака вот-вот могла захлебнуться. И тогда поднялись передние цепи, в которых, как всегда, шли коммунисты. С возгласом «За Родину!» они рывком догнали танки, увлекая за собой остальных бойцов. Это и обеспечило успех. Танки и пехота преодолели оборону врага и устремились вперед».
К исходу дня Железная продвинулась вперед на 16 километров и выбила противника из Узды. Из-за нехватки боеприпасов дивизия понесла большие потери в людях и технике; осталось всего два танка КВ и пять Т-34. Но все части прорвались через первое, внутреннее, кольцо окружения.
ЗАСАДА
Выполнять это задание отправились трое: Клочков, Косматых и Кунанбаев. Инструктируя Клочкова, Барбашов советовал большого шума не поднимать и слишком не зарываться. А в общем действовать решительно и смело. «Язык» был нужен как воздух. Барбашов чувствовал, что сейчас как никогда нужно поддержать людей, взбодрить их, влить в них уверенность в своих силах и непременно разорвать пелену неосведомленности, туманом сгустившуюся на пути отряда.
Получив от командира задачу, Клочков первым делом залез под самый конек крыши, разворотил соломенный настил и долго присматривался к округе. Он заранее выбрал самый удобный путь к лесу и, насколько мог, изучил его от куста к кусту, от валуна к овражку, от овражка к низине, расстелившейся у поля. Потом с таким же старанием и упорством он разглядывал лес, подступивший к полю у дороги.